Освенцим встречает новоприбывших

Официально узники концлагерей, занятые работой у крематориев, назывались во всех немецких документах «рабочие печей». Полуофициально их называли зондеркомандой — специальной бригадой, состоящей из евреев и призванной выполнять самую страшную и грязную работу в нацистских лагерях смерти. За годы войны к работе в этих бригадах было привлечено более 3400 человек, большая часть из них — в Освенциме. И хотя история холокоста — массового уничтожения евреев в годы Второй мировой войны — считается достаточно хорошо изученной, все подробности, связанные с бытом и деятельностью зондеркоманд, оставались большим белым пятном. И уж тем более почти ничего не было известно о восстании работников этой команды, поднятом в Освенциме в 1944 году. Лишь недавно, спустя 70 лет после Победы над нацизмом, израильско-американский историк Гидеон Грейф предал гласности свидетельства и документы, связанные с этой малоизвестной страницей истории.

Для начала следует отметить, что речь, безусловно, не идет о сенсационном историческом открытии. Факт существования зондеркоманд, круг их обязанностей, подробности их быта, да и попытка зондеркоманды Освенцима поднять восстание фигурируют во многих документах, воспоминаниях узников лагерей и нацистских преступников. Однако, в отличие от восстания в Варшавском и других гетто, а также в лагере Собибор, мятеж в Освенциме на протяжении всех этих десятилетий замалчивался почти всеми историками холокоста, работающими в различных странах мира. Отчасти это объяснялось тем, что те члены зондеркоманд, которым все же удалось выжить, мучились чувством вины и старались не афишировать то, чем им пришлось заниматься в лагере, избегая встреч с историками и журналистами. Вместе с тем и сами историки не проявляли особого интереса к этой теме, обходя молчанием или в лучшем случае упоминая восстание в Освенциме одной-двумя фразами. Если героизм бойцов того же Варшавского гетто ни у кого не вызывал сомнений, то члены зондеркоманды воспринимались едва ли не как пособники нацистов, и это определяло отношение к ним исследователей.

К середине 80-х годов, когда Грейф начал свое исследование, в мире здравствовал только 31 человек из числа бывших работников зондеркоманд, проживавших в Израиле, США, Польше, Греции, Италии, Канаде и Голландии. В итоге Грейфу удалось встретиться и получить свидетельства тридцати. И то, что ему открылось из их рассказов, поистине вызывает и ужас, и сострадание, и восхищение…

Рабы фабрики смерти

К сожалению, в истории человечества немало кровавых страниц, связанных с массовыми убийствами евреев и представителей других народов, но только гитлеровский нацизм сделал уничтожение евреев одной из главных целей своей политики и поставил это на промышленную основу, создав поистине с немецкой педантичностью хорошо продуманную и тщательно отлаженную индустрию смерти. И зондеркоманды были одной из частей этого механизма, поистине дьявольской выдумкой, согласно которой евреи сами должны были сопровождать своих соплеменников на смерть и заниматься ликвидацией следов этого преступления.

Само появление газовых камер и крематориев как основных средств уничтожения евреев в лагерях смерти было далеко не случайным.

«Я помнил рассказы Эйхмана о том, что ликвидация евреев путем расстрела из пулеметов с помощью специальных рабочих команд приводила к неприятным последствиям, — писал в своих воспоминаниях комендант лагеря Освенцим-Биркенау Рудольф Хесс. — Он рассказывал мне о случаях, когда получившие в ходе расстрела ранения евреи пытались сбежать, о необходимости достреливать их, в основном женщин и детей, а также о случаях самоубийства среди членов команды, осуществлявшей расстрелы и не способных сохранить психическую устойчивость в ходе выполнения порученной им миссии. Других начинали мучить кошмары. Многие из членов таких команд пытались заглушить эти чувства алкоголем…

Поэтому крайне важно было сделать этот процесс от начала и до конца как можно более тихим. Начиная с входа в лагерь и раздевания. Только без криков. Только без массовой паники и истерии. Если были такие, кто отказывался раздеваться, другие их товарищи по судьбе или члены зондеркоманды помогали им это сделать. С помощью уговоров и ласковых слов они убеждали их раздеться. Члены зондеркоманды также следили за тем, чтобы все происходило достаточно быстро, и у ликвидируемых не было бы времени, чтобы что-то заподозрить или задуматься».

Конвейер смерти в Освенциме начинался с того, что всех, кто после селекции подлежал ликвидации, собирали в зале, где им приказывали полностью раздеться. Офицер СС разъяснял обреченным, что они отправляются в специальную баню, где примут душ, необходимый для того, чтобы избежать в лагере вспышки эпидемии инфекционных болезней. Большинство евреев, уставших после тяжелого пути в нечеловеческих условиях, без еды, питья, доступа к уборной, предпочитали этому верить. В том же зале находилось 10–15 человек зондеркоманды, в задачу которых входила помощь в раздевании старикам, больным и инвалидам — с тем, чтобы этот этап был пройден как можно быстрее. Иногда кто-то из обреченных спрашивал у людей из зондеркоманды, что ждет их дальше, но те либо притворялись глухонемыми, либо придумывали какую-либо утешительную ложь.

Обычно весь процесс заканчивался в течение 15–20 минут, после чего евреев заводили в газовую камеру, способную вместить в себя до 2500 человек. Здесь они ждали обещанного «душа».

Тем временем у газовой камеры появлялись два санитара из числа солдат СС, которые с помощью алюминиевых шестов открывали вентиль подачи газа Циклон Б. Спустя несколько секунд находившиеся в газовых камерах люди начинали понимать, что происходит, и, несмотря на звукоизоляцию, из нее доносились крики умирающих. Большинство спешило произнести слова «Шма, Исраэль! Адонай Элогейну, Адонай эхад!» («Слушай, Израиль! Господь — Бог наш, Господь — один!») — начало главной еврейской молитвы, которую, как считается, каждый еврей должен произнести перед смертью. Однако нередко до стоявших снаружи доносились и призывы к Богу и людям отомстить за их смерть.

Спустя пять минут все находившиеся в камере люди были мертвы. Еще полчаса после этого камера проветривалась, и затем возле нее снова появлялисьрабочие зондеркоманды.

Теперь в их задачу входил тщательный осмотр тел с тем, чтобы собрать все имеющиеся у мертвецов ценности — кольца, серьги, золотые зубы, а также отрезать длинные женские волосы. Нередко среди мертвецов этим людям приходилось встречать тела знакомых и родственников, подчас — родителей, братьев и сестер.

Затем зондеркоманда под бдительным оком эсэсовцев доставляла тела к печам крематория на специальных тележках и выгружала их там. На каждую тележку умещалось до 15 трупов.

Смрад у крематориев, по всем свидетельствам, стоял невыносимый, и этот запах не только не выветривался, но, казалось, усиливался со временем. Тела загружались в печь на изготовленных специально для этой цели носилках и размещались с максимальной экономией места.

После сожжения трупов содержимое печей выгружалось и работники зондеркоманды с помощью огромных молотков размельчали в пепел все, что не обратилось в него при сожжении. Дальше пепел снова грузился на тележки и сбрасывался либо в ближайшую речку, либо в специально вырытые на территории лагеря ямы.

И для зондеркоманды начинался следующий цикл. Если вообще начинался.

Смерть в рассрочку…

Никто из членов зондеркоманды не попадал в нее добровольно — отбор туда осуществлялся офицерами СС. Туда отбирались сильные, способные к физической работе мужчины 15–43 лет. Их отводили в специальный барак, где размещались остальные члены зондеркоманды, которые должны были объяснить новичкам, в чем заключается их работа. Если кто-то из новеньких по каким-то причинам не нравился эсэсовцам, ему просто стреляли в затылок и на этом для него все было кончено. Но и все остальные рабочие этой специальной бригады с самого начала знали, что они обречены: немцам не нужны были свидетели их преступлений, и потому в зондеркомандах постоянно происходила «ротация» — часть их уничтожалась, на место расстрелянных заступали новые.

В связи с этим невольно возникают вопросы, почему эти люди соглашались на такую страшную, поистине сатанинскую «работу», вместо того чтобы предпочесть ей смерть? О чем они думали, выполняя порученные им задания? На что надеялись? Как вообще человек может ежедневно быть свидетелем убийств, осматривать трупы, транспортировать их на сожжение и при этом не сойти с ума?

Но во-первых, все члены зондеркоманды были такими же или даже большими рабами, чем остальные узники концлагеря. Никто не спрашивал их согласия, а если и бывали случаи отказа или психологического срыва, то они, как уже было сказано, заканчивались выстрелом в затылок.

«Это была поистине дьявольская идея — поручить евреям самим готовить своих соплеменников к смерти, а затем убирать их тела, — говорит бывший депутат и председатель израильского парламента Шевах Вайс, уроженец Польши, чудом выживший в холокосте. — Я думаю, нацисты сделали при этом ставку на первичные человеческие инстинкты, на то, что жажда жизни и страх смерти у любого человека сильнее всех остальных устремлений. Вхождение в состав зондеркоманды означало, что твоя смерть неизбежна, но каждый день жизни воспринимался там как подарок. Кроме того, каждый из них, подобно любому человеку, надеялся в душе, что именно с ним произойдет чудо и он выживет».

Надо заметить, что условия, в которых содержалась зондеркоманда, значительно отличались от тех, в которых содержались другие узники. Поначалу нацисты морили их голодом так же, как и остальных, но затем поняли, что для такой тяжелой работы им нужны здоровые, крепкие мужчины, и потому у зондеркоманды был хорошо отапливаемый барак, в котором была настоящая уборная, за чистотой которой тщательно следили. В отличие от всех остальных узников, члены зондеркоманды спали на нормальных кроватях с простынями, одеялами и наволочками, получали полноценный обед и даже алкогольные напитки и сигареты. Возможно, это побуждало их думать о том, что хотя завтра-послезавтра они неминуемо погибнут, но последние дни проживут куда лучше, чем остальные.

Впрочем, вероятнее всего, у большинства зондеркомандовцев все человеческие чувства притуплялись настолько, что они вообще были неспособны о чем-то думать. Через несколько дней работы у электропечей эти люди превращались в биороботов, сосредоточенных лишь на том, чтобы получить удовольствие от предоставляемой им еды — роскоши, о которой другие обитатели лагеря не могли и мечтать.

«Помощь зондеркоманды в процессе умерщвления была чрезвычайно важна, — вспоминал Рудольф Хесс. — Я никогда не видел и не слышал, чтобы кто-то из зондеркоманды открывал прибывшим, что их ждет смерть от газа. Напротив, они делали все, чтобы управлять толпой и развеять опасения прибывших евреев в том, что их ждет что-то плохое. И те, кто не верил словам служащих СС, верили своим братьям по расе. Поэтому и из соображений удобства, и для того, чтобы обеспечить спокойное и тихое осуществление процесса, зондеркоманда всегда набиралась из евреев, желательно — из той страны, откуда была доставлена очередная их партия. Прибывшие расспрашивали их о жизни в лагере, о том, не встречался ли им кто-нибудь из их близких, посланных в лагерь раньше. Было интересно наблюдать, какую искусную, изощренную ложь придумывали в ответ на все эти вопросы члены зондеркоманды, а также то, какой силой убеждения обладала эта ложь.

Поведение зондеркоманды было странным. Они, безусловно, знали, что впереди их ждет та же судьба, что и остальных братьев по расе, в уничтожении которых они помогали. При этом они делали свою работу с добросовестностью и тщательностью, которая всегда вызывала у меня удивление. При этом — с полным равнодушием, как что-то будничное. И до своего последнего часа они постоянно либо что-то ели, либо курили. Даже во время отвратительной работы по сожжению трупов, когда у них выдавалось свободное время, они сидели неподалеку от печей и ели».

В своей книге «Я был помощником доктора Менгеле из Освенцима» д-р Миклош Носли вспоминает, что между эсэсовцами и членами зондеркоманды были странные отношения. Палачи и их жертвы могли в свободное время «поговорить за жизнь» и даже сыграть друг с другом в футбол.

Но рано или поздно все заканчивалось. Численность зондеркоманды зависела от того, какое количество новых жертв доставляют эшелоны в Освенцим. Периодически, как уже было сказано, зондеркоманды ликвидировались. Самая большая из этих ликвидаций была проведена в декабре 1942 года, когда за один день было уничтожено 400 членов зондеркоманды. Уже на следующий день была набрана новая команда из евреев, прибывших из Польши.

При этом офицеры СС, во-первых, тщательно следили за тем, чтобы зондеркоманда была загружена работой настолько, чтобы у ее членов не было времени задуматься над своим положением, замыслить бунт или побег, а во-вторых, постоянно пытались уловить настроение внутри зондеркоманды, и в случае, если что-то вызывало подозрение, моментально следовала ее ликвидация. Но рано или поздно должен был наступить момент, когда «работники печей» должны были хотя бы попытаться встать с колен и из биороботов снова превратиться в людей.

«Мы — не рабы. Рабы — не мы»

В 1944 году в Освенцим стали прибывать эшелоны с евреями из Венгрии. К тому времени немцы уже поняли, что проигрывают войну, но уничтожение евреев, «окончательное решение еврейского вопроса» было объявлено едва ли не главной целью политики Германии.

Именно в эти дни члены зондеркоманды попытались сообщить миру и своим соплеменникам в Венгрии правду о том, что происходит в Освенциме. Они подготовили статистику о количестве ежедневно уничтожаемых в лагере евреев, а также каким-то образом сделали фотографии трупов и крематориев. Эта информация была передана зондеркомандой членам действовавшего в лагере подполья, состоявшего из узников других национальностей, — в надежде, что те сумеют переправить ее за рубеж. Увы, эта надежда не оправдалась.

В мае 1944 года несколько евреев сумели сбежать из Освенцима и добраться до Словакии. Однако когда они стали рассказывать о том, что происходит в Освенциме, им попросту не поверили.

Тем временем Красная армия продолжала успешно наступать, и количество эшелонов, прибывающих в Освенцим, уменьшалось день ото дня, а значит, уменьшалась и потребность немцев в зондеркоманде. Понимая, что их конец близок, члены зондеркоманды стали готовить восстание, чтобы умереть, сохранив честь и человеческое достоинство.

Поначалу они планировали превратить это в общее восстание узников Освенцима, но члены лагерного подполья дали им понять, что советская армия уже близко и желательно ее дождаться. Работники зондеркоманды такой роскоши себе позволить не могли и потому продолжили готовить восстание, одновременно рассчитывая на помощь подполья хотя бы в передаче оружия.

Так как при лагере действовал большой завод по производству боеприпасов, то несколько работающих там девушек сумели вынести на теле порох и взрывчатку. Активисты антифашистского подполья передали зондеркоманде сделанные ими заточки, а самодельные гранаты и мины готовились из обычных консервных банок.

Предполагалось, что восстание начнется одновременно всеми четырьмя зондеркомандами, работавшими у лагерных печей. Однако жизнь, как это часто бывает, спутала эти планы.

7 октября 1944 года команда СС прибыла к 4-му крематорию со списком 300 из 451 члена зондеркоманды, подлежащих уничтожению. В ответ работники зондеркоманды набросились на нацистов и закидали их гранатами. В результате трое эсэсовцев были убиты и около 30 ранены. Отобрав у раненых немцев оружие и заперев их в здании, члены зондеркоманды решили взорвать и поджечь его. В результате этих действий четвертый крематорий был уничтожен и больше уже никогда не действовал.

Взметнувшееся вверх пламя было мгновенно замечено в других частях лагеря, и охрана немедленно заблокировала все выходы из других крематориев, задействовав ворота с электрическим приводом. Одновременно эсэсовцы стали стягивать крупные силы к четвертому крематорию.

Зондеркоманда пошла на прорыв, в ходе которого большинство ее членов было убито, но часть, как ни странно, смогла прорваться и, пройдя 9 километров, добралась до бывшей деревни Райско, где располагалось одно из подразделений Освенцима. Здесь все участники прорыва были окончательно уничтожены.

Так закончилась история единственного восстания в лагере смерти Освенцим, он же Аушвиц-Биркенау. Из всех его участников выжили только трое: братья Авраам и Шломо Драгун и Филипп Миллер. Судя по всему, Миллер укрылся в руинах взорванного четвертого блока, а братья Драгун в ходе прорыва откололись от основной группы и спрятались в блоке № 5.

Сразу после подавления мятежа гестапо приступило к его расследованию и арестовало четырех девушек, работавших на заводе боеприпасов. Несмотря на чудовищные пытки, девушки не назвали на допросах ни одного имени и в итоге были повешены на лагерном плацу.

«История этого мятежа достойна того, чтобы быть вписанной золотыми буквами в историю холокоста. Это была прежде всего победа человеческого духа над всем попытками немцев сломить его, поместив людей в нечеловеческие условия и, по сути дела, превратив их в скот», — считает Гидеон Грейф.

17 января 1945 года нацисты распахнули двери остальных бараков, где жила зондеркоманда, и велели всем их обитателям выходить. Зная, что на выходе из барака по ним будет открыт огонь, члены зондеркоманды стали выпрыгивать в окна, пытаясь смешаться с тысячами и тысячами других узников лагеря. Некоторым из них это удалось, и они стали участниками начавшегося 18 января «марша смерти». На протяжении всего этого марша эсэсовцы требовали от членов зондеркоманд выйти из строя и назвать свой номер, но ни один из них не принял этого предложения.

Остается заметить, что сегодня в живых осталось только четвро из членов зондеркоманды. Один из них — Элиэер Айзеншмит живет сейчас в Израиле. Ему 94 года, но голова у него по-прежнему удивительно светлая. Айзеншмит был одним из тех, кто изготавливал гранаты для восстания зондеркоманды. После освобождения из лагеря он женился на девушке из числа его бывших узниц, в 1946 году они вместе приехали в Израиль, где вырастили двух детей и семерых внуков. Один из внуков Айзеншмита погиб во время службы в рядах Армии обороны Израиля.

Так история свершила свой круг, чтобы начать двигаться дальше, по новому витку бесконечной спирали…

Дата публикации: 9 июля 2015