Генрих Гиммлер. Фото из Федерального архива Германии

В конце января в израильских и немецких СМИ появились сенсационные сообщения о том, что в Тель-Авиве обнаружен считавшийся безнадежно утерянным архив Генриха Гиммлера.

Думается, читателям вряд ли нужно напоминать о том, кем был Генрих Гиммлер, несущий непосредственную ответственность за создание нацистской «индустрии смерти». Обнаруженные письма и дневники рейхсфюрера СС представляют собой и в самом деле бесценный исторический материал, к которому, видимо, еще не раз будут обращаться исследователи. Но вот насчет того, что эти документы были обнаружены совсем недавно, журналисты явно погорячились.

Как известно, 21 мая 1945 года Гиммлер, пытавшийся бежать в Данию, был арестован возле местечка Мойнштадт бывшими советскими военнопленными Василием Губаревым и Иваном Сидоровым. Оказавшись в сборном лагере, он неожиданно признался его коменданту, кем является на самом деле, а спустя два дня, 23 мая, покончил жизнь самоубийством, раскусив спрятанную во рту ампулу с цианистым калием.

В тот же день бойцы 88-й дивизии армии США произвели обыск в доме семьи Гиммлер и изъяли из него тысячи различных документов, фотографий, писем и дневников. Тогда же стало ясно, что часть личного архива рейхсфюрера СС бесследно исчезла.

Как выяснилось несколько лет назад, все эти годы 273 личных письма Генриха Гиммлера, его жены и дочери, восемь дневников и 137 фотографий пролежали под кроватью в доме израильского журналиста и коллекционера исторических артефактов Хаима Розенталя.

Каким образом личные бумаги Гиммлера попали к Розенталю, остается загадкой. По одной из версий, эта часть архива Гиммлера была вывезена бежавшим в конце войны в Италию его личным секретарем Карлом Вольфом. Из Италии Вольф эмигрировал в Центральную Америку, не забыв прихватить с собой бумаги босса. Перед смертью Вольф завещал архив своему секретарю, а тот в 1960-х годах продал их оказавшемуся в Мексике Розенталю.

Хорошо зная немецкий язык, Розенталь не мог не понимать, какое сокровище оказалось в его руках. А потому в воздухе невольно повисает вопрос – почему он не попытался опубликовать эти письма или написать на их основе журналистский бестселлер? Однако незадолго до смерти Хаим Розенталь рассказал сыну, что удержало его от этого шага. По его словам, в 1980-х годах он связался с дочерью Гиммлера Гудрун и написал, что в его распоряжении находится переписка ее родителей, а также несколько ее писем к отцу.

Затем состоялась их личная встреча, от которой, по словам Розенталя, зависело, как он поступит с бумагами дальше. Сама Гудрун Гиммлер-Бурвиц (по сей день живущая в Мюнхене) не скрывала, что является фанатичной поклонницей отца и видит себя продолжательницей его дела. Однако ее дети не хотели ничего знать о деде и смертельно боялись, что их имена каким бы то ни было образом будут связаны с именем Генриха Гиммлера.

– Есть ли у вас дети? – спросила Гудрун Хаима Розенталя. А когда он кивнул, продолжила: – Тогда вы должны понять меня. Умоляю вас, оставьте эти письма в покое!

В 2007 году, после смерти Хаима Розенталя, его сын продал архив Гиммлера другому израильскому коллекционеру – Давиду Лафе, а тот, в свою очередь, показал бумаги дочери – журналистке и режиссеру-документалисту Васне Лафе. Васна решила снять на основе этих документов фильм о семье Гиммлера. Но прежде чем взяться за такое предприятие, она решила установить их подлинность.

Это было тем более важно, что в последнее время на рынке антиквариата появилось немало подделок под документы и личные бумаги лидеров нацисткой Германии. Чего стоит только история вокруг дневников Гитлера, которые были проданы за несколько миллионов долларов, а в итоге оказались фальшивкой!

Проверкой попавших в руки семьи Лафа документов занялись ведущие эксперты Германии. Итоги их экспертизы были однозначны: сверка с почерком Гиммлера, со стилем других написанных им документов и писем, анализ бумаги и чернил однозначно доказывают, что представленные письма и дневники являются подлинными.

Таким образом, в руках исследователей и в самом деле оказался уникальный материал, позволяющий пролить свет и на некоторые неизвестные страницы Второй мировой войны, и на внутренний мир и саму психологию чудовища по имени Генрих Гиммлер.

Самые ранние письма Гиммлера из «папки Розенталя» датируются концом 1920-х годов и адресованы сначала его невесте, а затем жене Маргарет фон Боден.

«Любовь моя!

Я понял, как это чудесно, что такой плохой человек, как я, удостоился такой хорошей женщины, как ты! Как потрясающе это все уравновешивает. Я лишь надеюсь, что ты тоже рада своему плохому возлюбленному», – говорится в письме, датированном 10 марта 1928 года.

Любопытно, что письма этого периода Гиммлер подписывал как «Твой плохой человек» или «Человек с черной душой». В большинстве из них он говорит о себе в третьем лице, что, по мнению психологов, явно свидетельствует о его болезненной, почти патологической самовлюбленности. Вместе с тем, будучи фанатическим сторонником расовой теории, Гиммлер был явно обеспокоен тем фактом, что его собственная внешность явно не подпадала под преставления о том, каким должен быть «истинный ариец».

Маргарет в ответных письмах явно подыгрывает будущему супругу. «Я так счастлива оттого, что у меня есть плохой муж, который очень любит свою плохую жену», – отвечает она, и когда знаешь, о ком идет речь, за этой игрой в слова начинает просматриваться нечто зловещее.

Как известно, Маргарет была старше Гиммлера на восемь лет, его родители были против этого брака. Однако из имеющихся в «папке Розенталя» писем самой Маргарет фон Боден следует, что, вопреки распространенному мнению, отношения между супругами были очень близкими.

Даже в 1938 году, когда у Гиммлера возник роман с его секретаршей, он продолжал поддерживать близкие отношения с женой. При этом еще в 1928 году, на пике влюбленности, он написал Марго, что «у меня есть обязательства перед любовью, которая выше всего, – любовью к Германии».

Из писем самой Маргарет следует, что она была весьма раскованной женщиной в вопросах секса, а также придерживалась тех же расистских взглядов и пылала той же ненавистью к евреям, что и ее муж. «Насчет евреев. Когда уже эта болезнь оставит нас, чтобы мы могли зажить счастливо?» – записывает Марго в дневник в ноябре 1938 года, на следующий день после Хрустальной ночи.

В 1929 году, сразу после назначения главой СС, Гиммлер сообщает жене: «СС станет орденом, беззаветно преданным Гитлеру. Поверь мне, если Гитлер прикажет мне расстрелять мою мать – я сделаю это!» Он и дальше продолжает держать свою Марго в курсе всей своей деятельности по созданию «национал-социалистического ордена будущего». «У нас в СС собран замечательный человеческий материал», – сообщает он Марго в письме в июле 1930 года.

В этот же период Генрих Гиммлер, очевидно, уже начинает вынашивать планы «окончательного решения еврейского вопроса» и в 1933 году создает первый концентрационный лагерь Дахау. Вскоре этот лагерь становится одним из излюбленных мест его прогулок, и в июле 1941 года он с удовольствием сообщает жене «об очень приятном визите в Дахау».

Позже во время своих визитов в этот лагерь Гиммлер часто брал с собой жену и старшую дочь Гудрун, а иногда они отправлялись туда и без него. «Сегодня мы посетили лагерь СС в Дахау, – писала Гудрун отцу после одного из таких визитов. – Мама, тетя Лидия и тетя Фрида… и с удовольствием там пообедали. Это был чудесный день! Какой грандиозный проект представляет собой этот концентрационный лагерь!»

Марго в своем дневнике также с восторгом описывает эту поездку в концлагерь, и из ее записок вновь следует, что она была страстной единомышленницей мужа.

Сам Гиммлер в этот период был явно одержим мыслями о том, как сделать созданную им машину уничтожения евреев более совершенной и «комфортной».

«С субботы до вторника я буду находиться в поле, чтобы проверить новые интересные системы расстрелов», – пишет он в июле 1941 года. «В холодильнике лежит банка с черной икрой. Не забудь взять ее с собой в поездку», – отвечает мужу Маргарет.

Спустя еще несколько дней Гиммлер отправляет Марго новое письмо, в котором сообщает: «Я отправляюсь с визитом в Ковно (нынешний Каунас. – П. Л.), Вильно, Ригу, Митаву (совр. Елгава. – П. Л.), Дененбург (Даугавпилс. – П. Л.) и Минск…»

Как известно, во время присутствия Гиммлера при расстреле евреев Минска в августе 1941 года кусочки мозга одного из расстрелянных попали Гиммлеру в лицо, – и его стошнило. Видимо, это и навело его на мысль о необходимости сделать процесс уничтожения евреев «более цивилизованным», заменив расстрелы удушением в газовых камерах. В том же письме, в котором он рассказывает о «неприятном случае» во время расстрела минских евреев, Гиммлер извиняется перед Марго за то, что, «увлекшись», забыл своевременно поздравить ее с очередной годовщиной их свадьбы.

«Выезжаю в Аушвиц (Освенцим. – П. Л.). Целую. Твой Гейни», – сообщает Гиммлер жене 15 июля 1942 года. В следующем письме он объясняет, что направился в Освенцим, чтобы на месте ознакомиться, как осуществляется его решение использовать газ «Циклон Б» для ликвидации евреев.

Уже находясь в Польше, Гиммлер нашел время, чтобы написать жене и пожелать ей хорошего отдыха: «В ближайшие дни я буду в Люблине, Аушвице и Львове. Все замечательно, я наслаждаюсь этой прогулкой, и ты тоже постарайся получить удовольствие вместе с нашей маленькой дочерью. Множество теплых пожеланий и поцелуев».

Гиммлер тепло пишет о младшей приемной дочери и в других письмах: «Мы направились в город из соображений безопасности. Там мы сфотографировались, но шел дождь, и нам было не до удовольствий. Маленькая Тофи становится все более и более очаровательной, много помогает нам и все делает очень хорошо. Очень часто у меня просто не хватает слов, чтобы рассказать, как она стремительно развивается. Мы были в отпуске, и в течение восьми дней Тофи находилась в детском доме. Лена отвезла ее туда. Когда мы приехали забирать ее, то думали, что она не будет нам очень рада, так как за все время пребывания в детском доме она ни разу не вспоминала о нас. Но все оказалось наоборот. Она была счастлива, она хотела остаться с мамой дома и все время обнимала меня…»

Ставшие достоянием гласности письма Гиммлера однозначно свидетельствуют, что он был заботливым отцом, любил и родную, и приемную дочь (в отличие от приемного сына) и внимательно следил за успехами старшей в учебе.

Гудрун также любила отца и в одном из писем июня 1942 года назвала день, когда отправилась на рыбалку с ним, «самым чудесным днем в своей жизни».

Последние из обнаруженных писем Гиммлера датируются апрелем 1945 года. Эти письма не могут не поразить его фанатичной верой в то, что итоги войны будут благоприятны для Германии. «Мы переживаем тяжелые времена… Но я верю, что в итоге все будет хорошо, и завершаю это письмо пожеланием, чтобы Бог хранил Германию и немецкий народ», – говорится в его письме от 17 апреля 1945 года.

Кстати, это единственное письмо Гиммлера, в конце которого поставлены слова «Хайль Гитлер!». Не исключено, что в те дни он начал подозревать, что его личная переписка перлюстрируется так же, как и переписка других граждан нацистской Германии.

Большинство писем Гиммлера все еще ждут расшифровки, но и из тех, что уже представлены широкой публике, в принципе, не следует ничего нового. Обыкновенный фашизм был и остается страшен прежде всего своей банальностью зла. И ничего нового к этому не добавишь.

Дата публикации: 15 марта 2014