Эпсли Черри-Гаррард

Главным событием в истории Антарктиды после ее открытия русскими путешественниками Фаддеем Беллинсгаузеном и Михаилом Лазаревым, несомненно, было открытие Южного полюса экспедицией Руала Амундсена в 1911 году. Но в тот год на Белом континенте совершались и другие важные для науки открытия и исследования, заслуживающие отдельного рассказа. 

Всем известно о трагическом походе к Южному полюсу Роберта Скотта и четверых его спутников, добравшихся до своей цели вторыми после команды Амундсена и погибших на обратном пути. Однако до этого двое не вернувшихся с полюса товарищей Скотта и еще один член его экспедиции, которого не взяли на самую южную точку Земли, совершили один из самых сложных в истории освоения Антарктиды походов, окончившийся, в отличие от похода к полюсу, вполне успешно. К сожалению, этот поход был незаслуженно забыт, и сейчас о его результатах известно только некоторым ученым. Причем не географам, а биологам – поскольку главной его целью было найти яйца императорских пингвинов, находящиеся на достаточно поздней стадии развития. 

В те годы еще никто не пробовал заходить вглубь Антарктиды зимой, во время полярной ночи, когда температура может опускаться до 60–70 градусов мороза. Все экспедиции организовывали лагеря на побережье материка в конце лета, затем устраивали зимовку, во время которой охотились на пингвинов и тюленей, чтобы запастись мясом на несколько месяцев вперед, а весной отправлялись в поход, стараясь продвинуться как можно дальше в сторону полюса. Так же проходили и менее длительные походы, целью которых был поиск Южного магнитного полюса или исследование тех или иных областей Антарктиды. 

Но если географические открытия всегда было удобнее совершать летом, то биологам в этом плане было сложнее. Некоторых антарктических животных из-за их образа жизни необходимо изучать круглый год, в том числе и зимой. Например, императорских пингвинов, которые откладывают яйца в начале зимы и высиживают их в самый холодный период. Долгое время у зоологов не было возможности добраться до пингвиньих яиц и узнать, как развиваются их птенцы. И один из спутников Роберта Скотта, орнитолог, а также врач и художник Эдвард Адриан Уилсон, решил попробовать восполнить этот пробел – добыть хотя бы одно яйцо. 

В гости к пингвинам 

Уилсон вместе с Робертом Скоттом участвовал в полярной экспедиции Эрнеста Шеклтона в 1901–1904 годах и уже тогда начал изучать императорских пингвинов. Он добрался до одной колонии этих птиц на мысе Крозье и сделал много важных наблюдений за ними, но происходило это летом, так что в его отчетах фигурировали только взрослые пингвины и подросшие птенцы. Отправившись в Антарктиду во второй раз в 1911 году, Эдвард решил непременно навестить пингвинов зимой и после высадки на побережье Белого континента обратился к начальнику экспедиции Скотту с просьбой разрешить ему такой поход. Поначалу тот сомневался, стоит ли отпускать своих людей в такое рискованное путешествие, но Уилсон и его молодой помощник Эпсли Черри-Гаррард сумели его уговорить. У них был один серьезный аргумент: зимний поход означал самое серьезное испытание снаряжения, которым пользовались полярники. Если бы им удалось благополучно пройти вглубь Антарктиды и обратно, это означало бы, что сани, палатка, спальные мешки и все остальные вещи точно выдержат и летний поход к Южному полюсу. 

Решено было, что, кроме Уилсона и его ассистента Черри-Гаррарда, в поход отправится лейтенант Генри Робертсон Бауэрс. В июле 1911 года – в Антарктиде это середина зимы – все трое покинули лагерь Скотта и отправились на мыс Крозье, где Эдвард уже был в прошлый раз летом. Полярникам надо было пройти больше ста километров в полной темноте на морозе в 55–60 градусов, и уже на второй день пути они поняли, что плохо представляли себе, насколько это будет тяжело. 

Черри-Гаррард рассказал об этом походе в своей книге об экспедиции Скотта «Самое ужасное путешествие», написанной после возвращения в Англию. Молодой полярник так красочно описал все трудности и лишения тех дней, что его читателям порой кажется, будто они сами ощущают сумасшедший холод, от которого не спасает самая теплая одежда, и сами с трудом переставляют ноги, шагая по скользкому смерзшемуся снегу. Длилось это испытание чуть больше месяца, путешественники могли пройти в день около километра, а для того, чтобы поставить палатку, им порой требовалось несколько часов. 

Добравшись до мыса Крозье, они построили из кусков льда, саней и брезента иглу и поселились в нем, наблюдая за пингвинами, – надо было выждать некоторое время, чтобы птицы привыкли к присутствию людей и стали подпускать их к себе. Через несколько дней Уилсон посчитал, что подходящий момент настал, и вместе со своим помощником отправился к пингвинам «с визитом». Вернулись Эдвард и Эпсли сияющими от счастья – им удалось добыть целых пять яиц, и это было огромной удачей, так как высиживающие птенцов пингвины-самцы очень редко и очень ненадолго оставляют яйца без присмотра. Правда, в самом конце пути Черри-Гаррард случайно разбил два яйца, которые нес в запасных рукавицах. Но и оставшиеся три могли сослужить науке отличную службу. 

Вскоре после его удачной вылазки в колонию поднялась страшная снежная буря, которая почти полностью разрушила иглу, после чего путешественники отправились назад, к постоянному лагерю экспедиции Роберта Скотта. 

Подарок для зоологов 

Их обратный путь был даже тяжелее. В один из дней случился еще более страшный шторм, и в тот момент, когда полярники поставили палатку и собрались залезть в нее, ее унесло ветром. О том, чтобы найти ее, не могло быть и речи – путешественники не видели ничего в двух шагах от себя из-за мельтешащего вокруг снега. Им пришлось на ощупь взять лежащие на санях спальные мешки, забраться в них и лечь вплотную друг к другу, чтобы переждать бурю. А как только ветер стих, все трое бросились искать палатку и чудом нашли ее больше чем в километре от саней. 

Зато возвращение этих троих в лагерь было триумфальным. Их успех означал, что с таким снаряжением, как у них, можно будет достигнуть полюса, и все оставшиеся дни до весны члены экспедиции Скотта верили, что ему это удастся и что он будет там первым. 

Эти надежды не сбылись. Скотт, Уилсон, Бауэрс и еще двое полярников пришли на полюс позже Амундсена и погибли на обратном пути. Из участников зимнего похода к пингвинам остался в живых только Эпсли Черри-Гаррард, до конца жизни мучившийся чувством вины за это. Ему удалось сохранить яйца пингвинов, привезти их в Англию и передать в лондонский Музей естественной истории, где их стал изучать профессор Кроссар Эварт. Его исследования показали, что на определенной стадии развития у эмбрионов пингвинов есть и перья, и чешуйки в зачаточном виде, и из этого был сделан вывод, что у самых первых древних птиц, произошедших от рептилий, имелись одновременно и чешуя, и оперение. 

Черри-Гаррард, прочитав отчет этого биолога, написал в своей книге, что самое ужасное путешествие на пингвиний мыс было не напрасным. Хотя для него это было очень слабое утешение. 

В наказание – на магнитный полюс 

В том же 1911 году, вскоре после того, как британские полярники вернулись с трофеями с мыса Крозье, соседствующая с ними норвежская экспедиция, которой руководил Руал Амундсен, стала готовиться не только к путешествию на Южный полюс, но и к менее известному походу к южному магнитному полюсу. Этот поход считался не таким важным, как открытие географического полюса, и участники экспедиции относились к нему как к второстепенному: большинство из них стремились войти в ту группу, которая отправится на самую южную точку Земли, а желающих искать магнитный полюс было немного. 

Тем не менее открытие магнитных полюсов – это тоже крайне важное для науки дело. Причем их, в отличие от географических, приходится каждые несколько лет открывать заново, потому что их местоположение постоянно меняется. Первую в истории попытку определить, где находится южный магнитный полюс, предпринял в 1841 году британский путешественник Джеймс Кларк Росс, исследовавший восточный берег Антарктиды, расположенный напротив Австралии. До самого магнитного полюса он не дошел, но, наблюдая за тем, как ведет себя стрелка компаса, смог рассчитать, в какой именно точке полюс расположен. Область, где находилась эта точка, Росс назвал Землей Виктории, а омывающему ее морю дал свое имя. 

В 1909 году расчеты Росса повторил другой английский полярник Эрнест Шеклтон. За прошедшие с тех пор годы магнитный полюс заметно сдвинулся к северо-востоку, и до него смогли дойти трое участников экспедиции Шеклтона – Дуглас Моусон, Дэвид Эджуорт и Алистер Маккей. А спустя еще два года Руал Амундсен, оказавшийся в тех же краях, решил узнать, насколько сильно магнитный полюс может сместиться за короткое время, и стал выбирать, кому из своих людей поручить это выяснить. 

Поскольку большинство участников зимовки хотели идти к Южному географическому полюсу, Амундсен поначалу принял решение взять с собой всех желающих, а к магнитному уже после возвращения оттуда отправить тех, кто будет наименее уставшим. В начале сентября 1911 года он вместе с семью спутниками попытался выдвинуться к самой южной точке земного шара, но оказалось, что полярники слишком поспешили. Морозы все еще были слишком сильны, лыжи не скользили по снегу, а собаки плохо себя чувствовали, так что группе пришлось вернуться в лагерь. На обратном пути раздраженные путешественники стали срываться друг на друге, и в итоге Амундсен всерьез разругался с одним из своих коллег, Ялмаром Йохансеном. 

В результате Йохансену и еще двоим полярникам, вставшим на его сторону в конфликте с начальником экспедиции, Кристиану Преструду и Йоргену Стубберуду, было объявлено, что на Южный полюс их не возьмут и что им поручается найти магнитный полюс. Все трое были совсем не рады такому наказанию, но постарались сделать все, чтобы выполнить задание. Они выдвинулись в поход в ноябре 1911 года и около двух недель следовали за южной стрелкой компаса, дожидаясь момента, когда она будет указывать в землю.

Оказалось, что магнитный полюс сместился довольно сильно, стрелка привела путешественников на Землю Мэри Бэрд к горам Куин-Александра. Но когда они пришли туда, погода, несмотря на летнее время, испортилась, и Йохансен с товарищами чуть-чуть не достигли своей цели. Тем не менее они смогли рассчитать новое местоположение магнитного полюса, а в том месте, где им пришлось повернуть назад, построили гурий – пирамиду из камней, хорошо заметную на фоне снега издалека и служащую опознавательным знаком. 

Эта пирамида сохранилась до наших дней и является одной из известных достопримечательностей Белого континента. Другой достопримечательностью долгое время было полуразрушенное иглу, построенной Черри-Гаррардом и его спутниками, – его в 1958 году нашли участники первой трансантарктической экспедиции, среди которых был покоритель Эвереста Эдмунд Хиллари. Так что полностью оба этих похода все-таки забыты не были.

Дата публикации: 28 сентября 2019