Спецгруппа СМЕРШ в украинском селе

Огульная дискредитация спецслужб — одной из опор государственности в любой стране — служила важной составляющей антисоветского информационно-психологического проекта. Эта пропаганда изображала деятельность органов госбезопасности исключительно как карательно-репрессивную. Немало «ядовитых стрел» выпустили и в органы военной контрразведки Действующей армии 1943–1945 годов — знаменитый СМЕРШ. Одновременно тщательно замалчивался вклад специальных органов в разведывательное и контрразведывательное обеспечение безопасности и обороны СССР, что особенно рельефно проявилось в годы Великой Отечественной войны.

РОЖДЕНИЕ АРМЕЙСКОЙ СПЕЦСЛУЖБЫ

ГУКР СМЕРШ Народного комиссариата обороны СССР был создан на основе Управления особых отделов (военная контрразведка) НКВД СССР Постановлением Совета народных комиссаров СССР от 19 апреля 1943 года. Тем же актом создали Управление контрразведки СМЕРШ Наркомата ВМФ СССР, а 15 мая 1943 года — Отдел контрразведки СМЕРШ НКВД СССР (для агентурно-оперативного обслуживания пограничных и внутренних войск, милиции и других вооруженных спецформирований). Сотрудникам СМЕРШ 29 апреля того же года присвоили общеармейские звания. О высоком статусе СМЕРШ говорило и то, что его руководитель, комиссар госбезопасности 2-го ранга (затем — генерал-полковник) Виктор Абакумов первое время занимал и пост заместителя наркома обороны СССР (то есть самого И.Сталина, которому ГУКР непосредственно подчинялся и далее).

На СМЕРШ возлагались такие основные функции: — борьба со шпионской, диверсионно-террористической и подрывной деятельностью иностранных разведок в частях и соединениях Красной Армии; — выявление «антисоветских элементов» в вооруженных силах; — непосредственная контрразведывательная защита Действующей армии и войскового тыла от разведывательно-диверсионных групп противника, отдельных шпионов и диверсантов; — борьба с дезертирством, членовредительством и другими серьезными правонарушениями военного времени; — оперативная проверка лиц, побывавших в плену, окружении, на оккупированной территории, выявление военных преступников, лиц, перешедших на службу к врагу; — выполнение специальных заданий НКО.

В структуру центрального аппарата ГУКР СМЕРШ входил ряд оперативных отделов: — 1-й отдел (контрразведывательная защита НКО, Генштаба и других центральных органов военного управления); — 2-й отдел (оперативная работа среди немецких военнопленных и проверка вернувшихся из плена советских военнослужащих); — 3-й отдел (борьба с разведывательно-диверсионной агентурой спецслужб противника, забрасываемой в советский тыл, а также организация оперативных игр с разведцентрами противника); — 4-й отдел (разведывательная работа за линией фронта); — 5-й отдел (руководство органами СМЕРШ военных округов вне зоны боевых действий); — 10-й отдел (отдел «С» — специальные задания).

Работу оперативных подразделений обеспечивали собственные следственный, учетный, шифровальный, кадровый, административно-хозяйственный отделы, 8-й отдел ведал оперативной техникой, 9-й обеспечивал наружное наблюдение, оперативную установку, проведение арестов и обысков.

Создается сеть оперативных аппаратов военной контрразведки — Управления СМЕРШ фронтов, отделы в армиях, корпусах, отделения в дивизиях, уполномоченные отдельных частях. Так, Управление ГУКР СМЕРШ 4-го Украинского фронта в 1943 году включало такие оперативные аппараты: армий — 7, корпусов — 21, дивизий — 68, бригад — 28, всего — 144 контрразведывательных подразделений.

В БОРЬБЕ СО ШПИОНАЖЕМ И ДИВЕРСИЯМИ

Рассматривая Украину как одно из приоритетных направлений, оккупанты развернули тут плотную сеть разведывательных и контрразведывательных органов армейской спецслужбы абвера: абверкоманд-1, 2, 3 при Группах армий, абвергрупп-1, 2, 3 при армиях — соответственно, органов военной разведки, подрывных акций и контрразведки.

Всего в Украине дислоцировалось 26 спецорганов абвера, школа подготовки разведчиков и диверсантов «Абверштелле Украина» с филиалами в Киеве и Николаеве (всего на нужды тайной войны на Восточном фронте работало до 60 немецких специальных учебных заведений, ежегодно выпуская до 10 тыс. разведчиков, диверсантов и террористов). Отступая, спецслужбы агрессоров оставили на территории Украинской ССР свыше 200 разведывательно-диверсионных резидентур (до 2500 подготовленных агентов).

Нетрудно представить, какая масштабная работа по контрразведывательной защите Армии и тыла легла на плечи сотрудников ГУКР СМЕРШ. Совместно с коллегами из территориальных органов НКВД и НКГБ СМЕРШ обезвреживал агентуру спецслужб противника, захватывал их документы, ликвидировал склады оружия и диверсионной техники для оставленной на оседание «пятой колонны».

Всего в ходе освобождения Украины контрразведчики разоблачили 4822 агента вражеских спецслужб (всего в 1941–1944 годах в Украине — без малого семь тысяч).

В частности, сотрудники СМЕРШ 1, 2 и 3-го Украинских фронтов с мая 1943 по июнь 1944 года выявили 622 сотрудников и агентов вражеских спецслужб, перевербовали 52 агентов, направленных в наши тылы, и сами внедрили в стан противника 289 оперативных источников. Армейской спецслужбе удалось обзавестись агентурой в спецшколе немецкого разведоргана «Орион», в результате было обезврежено и перевербовано немало ее выпускников.

Важной задачей стала защита тыловых объектов от диверсантов. В августе 1943-го, например, контрразведчики 69-й Армии обезвредили в Харькове группу диверсантов, оставленных для поджога домов, где размещался офицерский состав. Даже при удалении линии фронта противодиверсионные мероприятия не утратили значения — в Германии разрабатывается стратегия «кляйнкрига» («малой войны»), и для ее реализации 12 февраля 1944 года создали 8-е управление РСХА (диверсионная работа в тылу), развертывается диверсионно-террористическое подполье «Вервольф».

Высокую оценку оперативному искусству советских спецслужб дал и сам противник. Как признал на допросе 28 мая 1945 года начальник отдела абвер-3 генерал-лейтенант Бентивеньи, «исходя из опыта войны, мы считали советскую контрразведку чрезвычайно сильным и опасным противником. По данным, которые есть в распоряжении абвера, почти каждый из заброшенных в тыл Красной Армии немецкий агент не избежал контроля со стороны советских органов, и в основной своей массе немецкая агентура была русскими арестована, а если возвращалась, то обычно была снабжена дезинформационными материалами».

В ходе освободительного похода советских войск в Европу контрразведчики приложили немало усилий для обезвреживания агентуры противника. Этому способствовал захват СМЕРШ 3-го Украинского фронта в Вене архивов немецкого разведоргана со списками кадровых сотрудников и агентов, который вели с 1938 года!

ВЕРШИНЫ ОПЕРАТИВНОГО ИСКУССТВА

В последние годы немало написано о классических оперативных играх «Монастырь», «Березино», «Курьеры», которые успешно велись советской контрразведкой с нацистскими спецслужбами. Их сущность заключалась в использовании вражеских агентов для дезинформации противника, вывода в наш тыл и захвата новых разведгрупп. Менее известно, что подобные оперативные мероприятия велись и на территории Украины. Так, в ходе подготовки наступления в районе Корсунь-Шевченковский (январь-февраль 1944-го) через захваченные контрразведчиками агентурные радиостанции распространили дезинформацию о сосредоточении и планах 1 и 2-го Украинского фронтов, что помогло окружить и уничтожить 10 вражеских дивизий.

Показательным примером действенного содействия СМЕРШ фронту, служит Ясско-Кишиневская наступательная операция. Тогда органам СМЕРШ удалось не только добыть важную информацию о силах и планах врага, но и мастерски продвинуть дезинформацию, ввести противника в заблуждение. Врага убедили, что фланговые удары — отвлекающие, а основное наступление пойдет «в лоб» на столицу Молдавии. Результатом операции стало окружение прижатых к Черному морю 24 дивизий, разгром 18 из них, выход из гитлеровской коалиции и объявление войны Германии Румынией.

Заметную роль подобные мероприятия сыграли во Львовско-Сандомирской наступательной операции. В декабре 1944 года СМЕРШ Львовского военного округа захватил четырех немецких шпионов-парашютистов, имевших задачу разведки дислокации армейских частей и аэродромов. Умело поведя игру от имени этой разведгруппы, советская сторона до апреля 1945-го включительно продвигала немцам военную дезинформацию.

Квалифицированно вели сложные игры с абвером подставные радиостанции «Трезуб» (Житомир) и «Антенна» (Львов), львовская легендированная группа «Шапка-невидимка». Противник не только ничего не заподозрил, но и давал высокую оценку «разведывательной информации» фиктивных групп.

Всего же с 1943 года и до окончания войны центральный аппарат ГУКР СМЕРШ и его фронтовые управления провели 186 оперативных игр. На нашу территорию удалось вывести свыше 400 кадровых сотрудников и агентов вражеских спецслужб, захватить десятки тонн грузов.

БАНДЕРОВЦЫ — СОЮЗНИКИ АБВЕРА

С конца 1943 года, с приходом Красной Армии на Правобережную, а затем и Западную Украину открывается «новый фронт» для советских спецслужб — противоборство с украинским повстанческо-подпольным движением под политическим руководством ОУН (С. Бандеры).

Как отмечалось в отчете Управления войск НКВД по охране тыла 1-го Украинского фронта (18 февраля 1944 года) заметное место в боевой деятельности повстанцев занимали диверсии. Диверсионные акции осуществлялись как линейными, так и специализированными подразделениями повстанцев. Оперативная группа НКГБ УССР «За Родину» сообщала, что уже в ноябре 1943-го немцы в районе Радомышль — Малин на Житомирщине пропустили через фронтовую полосу до 1300 воинов УПА, закамуфлированных под красных партизан, для ударов по советским войскам и ликвидации командного состава. Тогда же 46 врачей-повстанцев получили задание внедриться в партизанские отряды для проведения диверсий с помощью ядов. По данным партизанского соединения Грабчака (апрель 1944 г.) в тылы РККА из района Ковеля направилось с подрывными целями до 1500 повстанцев.

В 1944 году «лесная армия» осуществила 134 диверсии на железных дорогах, подорвала 13 и сожгла 15 железнодорожных и 12 шоссейных мостов. Размах диверсий нарастал, и за первое полугодие 1945-го УПА провела 212 диверсий на железных дорогах, шоссе, линиях связи.

В интересах противодействия противнику №1, которым националистическое движение на всех этапах своего существования рассматривало коммунистический (советский) строй, лидеры ОУН в Украине устанавливают конъюнктурное сотрудничество со спецслужбами Германии, Румынии и Венгрии. Отметим, что сотрудничество между УПА и абвером в разведывательной сфере развивалось настолько интенсивно, что получило одобрение на совещании начальников абверкоманд 101, 202 и 305-й Группы армий «Юг» во Львове (19 апреля 1944 года). Материал, полученный от УПА, заявил начальник абверкоманды-101 подполковник Линдгарт, «исключительно обширный и преимущественно пригодный для использования армией в военном отношении», без помощи повстанцев агентурная деятельность немецких разведорганов «была бы в целом невозможной». По словам начальника абверкоманды-202 подполковника Зелингера, подрывная работа за линией фронта «может осуществляться только с помощью УПА».

Задачи подрывной деятельности против Советов обсуждались на совещании под Берлином в апреле того же года между руководителем тайных операций вермахта Отто Скорцени и лидерами ОУН Степаном Бандерой и Ярославом Стецько. Осенью 1944 года немецкая разведка ассигновала лидерам ОУН (Б) на разведывательно-подрывную деятельность 50 млн. советских рублей. Как указывалось в ориентировке отдела СМЕРШ 53-й Армии 2-го Украинского фронта (3 марта 1944 года), на освобожденных территориях, пользуясь призывом в Красную Армию, агентура УПА активно стремится внедриться в войска для последующей разведработы в пользу Германии.

Спецслужбы III рейха старались эксплуатировать разведывательно-боевые возможности повстанческого движения до последних месяцев и недель войны. Радиоигры, проводившиеся советской контрразведкой с конца 1944-го при помощи фиктивных «подпольных» радиостанций «Трезуб» и «Антенна», показали, что немцы не оставляют попыток наладить связь с формированиями УПА и польской Армией Крайовой для дальнейшей совместной работы.

Кроме органов НКВД и НКГБ в антиповстанческих мероприятиях принимали участие аппараты СМЕРШ тех фронтов, которые вели боевые действия в Украине. Директива Управления СМЕРШ 4-го Украинского фронта от 30 ноября 1943 года ориентировала военных контрразведчиков усилить агентурно-оперативную работу по выявлению нелегальных звеньев ОУН, противодействию разведывательной деятельности Службы безопасности (СБ) ОУН в войсках. Так, только за апрель 1944 года СМЕРШ 1-го Украинского фронта провел против ОУН и УПА 444 операции у 270 населенных пунктах, при этом было убито 260 участников националистического движения, задержано 9 тыс. человек, выявлено 530 подпольных складов. Отдел СМЕРШ Львовского военного округа до 1 мая 1945 года арестовал 383 оуновцев, в том числе 39 сотрудников СБ.

Органы СМЕРШ по указаниям политического руководства СССР выступали и орудием сведения счетов с украинской политической эмиграцией. Они захватили в странах Восточной Европы и вывезли в СССР ряд деятелей Украинской национально-демократической революции 1917–1920 годов, науки и культуры (среди них — бывшие послы УНР Николай Галаган, Максим Славинский), президента Карпатской Украины Августина Волошина и других. Все они или умерли во время следствия, или получили длительные лагерные сроки.

КРАМОЛА ИЛИ ИЗМЕНА?

Сами по себе органы СМЕРШ не могли выполнять репрессивные функции (внесудебное преследование), то есть никого не могли приговорить к тюремному заключению или расстрелу. Приговоры выносил военный трибунал или Особое Совещание при НКВД СССР (внесудебный орган, ликвидированный лишь в 1953 году). Санкцию на аресты среднего командного состава контрразведчики получали от Военного совета армии или фронта, а старшего и высшего начальствующего состава — от наркома обороны.

Безусловно, военные контрразведчики выявляли идеологическую «крамолу» и «антисоветские настроения», в том числе — в болтовне или разговорах «по душам», осуществляли надзор за военнослужащими с «нелояльными» биографиями (таковых после Гражданской войны, предвоенных компаний по раскулачиванию, репрессированию и депортации было предостаточно), устанавливали тех, кто вынашивал намерения переметнуться к противнику.

Разумеется, разные оперработники по-разному пользовались немалыми полномочиями, исполняли их с разной ретивостью и вдумчивостью. Не приходится сомневаться в произволе, применении физического насилия и психологического нажима — атмосфера была далекой от правовой державы. Правда, служебных злоупотреблений с лихвой хватает и в мирное время, а пытки в секретных тюрьмах ЦРУ, издевательства над узниками Абу-Грейба позволяют усомниться в тезисе о «несовместимости» демократии и нарушений прав человека.

Однако на контроль над личным составом целесообразнее смотреть через призму экстремальных фронтовых условий. Стоит ли говорить, что озлобленность к политическому строю или симпатии к врагу тогда могли не ограничиться «кухонными разговорами», а привести к измене, переходу на сторону противника и непредсказуемыми последствиями, включая гибель их вчерашних товарищей по оружию. Всего же около 1,5 млн. советских граждан перешло на сторону врага, из них не меньше 470 тыс. сражалось в боевых формированиях вермахта и войск СС.

Уже в 1941 году вышло постановление Государственного комитета обороны СССР о государственной проверке (фильтрации) военнослужащих Красной Армии, бывших в плену или в окружении войск противника. Аналогичная процедура осуществлялась и в отношении оперативного состава органов госбезопасности. Фильтрация военнослужащих предусматривала выявление среди них изменников, шпионов и дезертиров. Постановлением правительства СССР от 6 января 1945 года при штабах фронтов начали функционировать отделы по делам репатриации, в работе которых принимали участие сотрудники органов СМЕРШ. Создавались сборно-пересыльные пункты для приема и проверки советских граждан, освобожденных Красной Армией.

СМЕРШ принимал активное участие в розыске, задержании и ведении следствия по делам советских граждан, действовавших в вооруженных формированиях на стороне Германии, а также запятнавших себя военными преступлениями против мирного населения. Один из мифов о «карателях НКВД и СМЕРШ», широко растиражированный СМИ и конъюнктурщиками от истории, утверждает, что после войны освобожденные военнопленные и угнанные в Германию граждане чуть ли не поголовно «отправлялись теперь уже в сталинские лагеря». Что же говорит об этом рассекреченная статистика из Государственного архива Российской Федерации?

Выяснилось, что до 1 марта 1946 года репатриировали около 2,6 млн. гражданских лиц. При этом к местам прежнего жительства отправили 80%, 10% — в рабочие батальоны, 5% призвали в армию, и лишь 1,7% передали органам НКВД. Из 1,5 млн. выживших военнопленных 43% вернулись в армию, 22% — в рабочие батальоны, 18% в места прежнего проживания, около 15% направили для дальнейшего разбирательства в органы НКВД для выявления воевавших на стороне врага (что не означало автоматического репрессирования).

ГЕРОИ НЕВИДИМОГО ФРОНТА

Что же касается пресловутых заградительных отрядов, то при органах СМЕРШ они никогда не создавались. В начале войны заградительные мероприятия осуществлялись войсками НКВД по охране тыла Действующей армии. После знаменитого приказа № 227 1942 года (более известного как «Ни шагу назад!») начали создаваться заградительные отряды при каждой армии, находившейся на фронте из расчета одного усиленного пулеметами батальона на дивизию — то есть из числа самих же армейцев! Лишь во главе заградотрядов Сталинградского и Юго-Западного фронтов в критические сентябре-декабре 1942 года стояли работники особых отделов НКВД.

Не лишним будем вспомнить, что военные контрразведчики нередко непосредственно участвовали в боях с гитлеровцами, случалось, что в критические моменты принимали на себя командование ротами и батальонами, потерявших своих командиров. Немало их армейских погибло при исполнении служебных обязанностей, особо важных заданий. Например, контрразведчик ст. лейтенант А. Калмыков был награжден посмертно орденом Красного Знамени в январе 1944 года при штурме деревни Осня Новгородской области. Офицер возглавил группу бойцов и с тыла проник в деревню, обороняемую сильным вражеским гарнизоном. Внезапный удар вызвал у немцев замешательство, однако их численное превосходство позволило окружить смельчаков. Тогда Калмыков вызвал по рации «огонь на себя». После освобождения деревни на ее улицах осталось около 300 трупов гитлеровцев. Только во время боев за освобождение Белоруссии погибли 236 и пропали без вести 136 военных контрразведчиков.

Стоит сказать, что обеспечение и быт контрразведчиков на фронте и в тылу были такими же убогими, как и у других граждан воюющей страны. В территориальных подразделениях опера получали пайку по норме рабочего (800 гр. хлеба), питались пшенными концентратами, спали в кабинетах на чем придется. Расслабиться и то было проблематично — помощник оперуполномоченного получал 750 рублей, а бутылка водки на харьковской толкучке шла по тысяче.

Восточный фронт перемолол три четверти живой силы и боевой техники агрессоров, тут потерпели поражение 507 из 607 его дивизий. Земли Украины стали одним из основных театров боевых действий Второй мировой войны. К осени 1943 года тут воевала почти половина Действующей армии, 8 из 10 танковых армий. Был и результативный «невидимый фронт» Победы. Советские спецслужбы, ставшие в предвоенные годы главным инструментом массового беззакония в годы войны, опираясь на негласную поддержку патриотически настроенных граждан, сосредоточились на исполнении классических, общественно значимых функций спецслужб, обогатились солидным опытом оперативного искусства.

Дата публикации: 10 апреля 2020