Первый справа — Марьян Захарский

«Шпионаж – это, конечно, своеобразный вид опасной деятельности: полукриминальный, но пользующийся поддержкой правительства. Это сочетание храбрости и обмана или каких-то других специфических качеств: нужно быть шпионом, чтобы почувствовать это».

Польский город Гдыня – порт на берегу Балтийского моря, город со славными историческими традициями. Здесь в 1951 году родился Марьян Захарский.

Еще до войны в Гдыне были открыты Высшая морская школа и Высшая школа военно-морского флота, поэтому молодежь избирала в основном профессии, связанные с морем. Однако для Марьяна Захарского судьбоносным оказался именно меч с городского герба, причем в хорошо известном сочетании со щитом (в символике спецслужб ПНР также использовался щит и меч, по аналогии с советскими органами госбезопасности – прим. автора). Профессия, как говорится, его выбрала сама. На общительного студента юридического факультета Варшавского университета, который к тому же неплохо знал английский язык, обратили внимание сотрудники І (разведывательного) Департамента МВД ПНР и завербовали в качестве агента. Следует отдать должное польским «чекистам»: они в своем выборе не ошиблись.

В АМЕРИКУ ЗА СВЯЗЯМИ…

В 1973 году по окончании университета Марьян несколько лет работал в Варшаве, на внешнеторговом предприятии Metalexport, и одновременно проходил специальную подготовку для выезда в загранкомандировку. Такую же подготовку в одном «классе» с Захарским проходил инженер Хруст, впоследствии арестованный как агент ЦРУ и приговоренный к смертной казни. Однако судьба распорядилась так, что коллеги по работе встретились через десять лет.

В феврале 1976 года Захарского направили в США на должность представителя фирмы Polish-American Machinery Corporation (POLAMCO) со штаб-квартирой в Элк-Гров Вилледж, штат Иллинойс. Это был филиал Metalexport, поставлявшего на американский рынок польские станки и электродвигатели, в том числе для закрытого центра ядерных исследований. Вскоре не лишенный деловой хватки Марьян стал президентом фирмы. Несколько лет назад его партнер по бизнесу в США в интервью польскому телевидению заявил, что если бы они продолжали сотрудничать, то оба стали бы мультимиллионерами.

Осенью 1977 года Захарский перебрался в Калифорнию, где открылся филиал фирмы, и установил контакт с соседом по дому Уильямом Холденом Беллом – ведущим экспертом в области радарных систем компании Hughes Aircraft Corporation в Лос-Анджелесе. Позже Белл был оформлен консультантом в POLAMCO. Поляку, с которым завязались дружеские отношения, он помогал расширять круг деловых связей, а также передавал сведения закрытого характера и секретные документы. Через некоторое время Центр принял решение привлечь иностранца к сотрудничеству «на материальной основе». Все происходило по классической схеме, с соблюдением необходимых мер безопасности. В сентябре 1979 года Белл выехал в Австрию. В Инсбруке, в отеле «Серый медведь», сотрудник нью-йоркской резидентуры польской разведки Иновольский завершил его вербовку.

«СЕЗАМ, ОТКРОЙСЯ!»

В Центре очень высоко оценивали информацию, поступавшую от новоиспеченного агента. Некоторые материалы, переданные в Военно-техническую академию и специализированные институты ВПК, были использованы при разработке польской системы управления огнем Merida и ракеты класса «земля – воздух» (аналога знаменитой американской ракеты Stinger).

Однако большинство сведений, полученных от Белла, оборонная промышленность Польши «переварить» не могла, к тому же у разведки ПНР не хватало средств, чтобы оплатить работу этого ценного источника. И поляки вспомнили о родине Великого Октября и Варшавском договоре.

Бывший представитель КГБ СССР при МВД ПНР генерал-лейтенант в отставке В.Павлов в своей книге «Сезам, откройся!» Тайные разведывательные операции: Из воспоминаний ветерана внешней разведки» так описывает эти события. «На этом этапе польские коллеги обратились к нам с просьбой оценить перечень материалов Белла, так как из-за их сугубо специфического характера самим им это сделать было затруднительно. Не раскрывая ни источника материалов, ни места его работы, они в предварительном порядке поставили перед нами вопрос, не заинтересована ли наша служба, если обещанные Беллом материалы действительно являются ценными, оплачивать их в довольно крупных размерах.

Когда мы впервые обсуждали эту проблему в 1979 году, я испытывал большие сомнения. Сможет ли наше подразделение НТР (Управление «Т» Первого главного управления КГБ СССР, занимавшееся научно-технической разведкой – прим. автора) по одному перечню дать такую оценку, которая позволит согласиться на крупные расходы валютных средств, которые и у нас жестко лимитировались.

ГОНОРАРЫ БЕЛЛА

В то время я, естественно, ничего не знал ни об обстоятельствах привлечения Белла к сотрудничеству, ни о самом Белле.

Служба НТР попросила польских коллег, не раскрывая источника, дополнительно проинформировать их, назвав более определенно объект нахождения указанных в перечне материалов. Поляки охотно назвали фирму Белла. Она оказалась хорошо известной нашей НТР, и после консультации с экспертами в соответствующих ведомствах наша служба дала согласие на оплату материалов Белла.

Уже на этом этапе я почувствовал, что наших польских коллег очень заинтересовала возможность получения важных разведывательных материалов как для своего министерства национальной обороны, так и, пожалуй, главным образом, как весомый вклад в дело повышения обороноспособности всего социалистического содружества и ОВД (Организация Варшавского договора). Выполняя таким образом согласованную задачу по добыванию стратегических материалов, польская разведка могла не тратить свои ограниченные валютные ассигнования.

В дальнейшем, по ходу развития работы Захарского с Беллом и повышения ценности его материалов, польская разведка более подробно проинформировала НТР об агенте и его возможностях, стала получать от НТР конкретные задания для агента и перевела связь с ним в Европу.

Белл соглашался сам фотографировать материалы и в непроявленных пленках доставлять их в европейские страны (встречи с агентом кроме Инсбрука (Австрия) и Женевы (Швейцария) периодически проходили в Мехико – прим. автора), в том числе иногда он доставлял их сам прямо в Варшаву.

После того как польские коллеги подробно ознакомили нашу службу НТР с характеристикой агента, его личными данными и возможностями по месту работы, никаких трудностей с оценкой доставляемых Беллом материалов и их оплатой больше не возникало, несмотря на то что суммы, запрашиваемые агентом, были немалые. (По данным ФБР, «гонорар» Белла составил 110 тысяч долларов наличными и 60 тысяч долларов в золотых монетах – прим. автора).

За время сотрудничества с польской разведкой Белл передал значительное количество материалов важнейшего характера (по признанию самого Захарского, это были десятки тысяч страниц). Это перспективное дело, к обоюдному сожалению обеих разведок, завершилось провалом в 1981 году».

В июне 1981 года попросил политического убежища в США некто Корыцинский, сотрудник Постоянного представительства ПНР при ООН, а «по совместительству» – шифровальщик нью-йоркской резидентуры внешней разведки. По его наводке ФБР арестовало Белла, который согласился принять участие в оперативной разработке Захарского.

В НАРУЧНИКАХ У ФЕДЕРАЛОВ

Правда, специалисты не исключают и альтернативную версию. Захарский уже по прибытии в США оказался в поле зрения ФБР, которое в каждом представителе социалистической страны не без оснований видело кадрового сотрудника или агента спецслужб противника. Возможно, американская контрразведка вела с поляками оперативную игру. Марьяна в то смутное для Польши время мог предать кто-то из сотрудников Центра, а измена шифровальщика стала лишь поводом для сокрытия настоящего источника информации.

Последние годы в США Захарский работал на грани фола. Еще в 1979 году он обнаружил за собой наружное наблюдение. А однажды к нему в аэропорту подошли сотрудники ФБР и намекнули, что «Америка – гостеприимная страна», и если он захочет остаться здесь, то «уже знает, к кому обратиться».

Поскольку такого желания Захарский не изъявил, контрразведка решила взять его «на горячем». 23 июня 1981 года теперь уже двойной агент Белл вызвал на очередную встречу президента POLAMCO и записал на диктофон их разговор. Через некоторое время в квартиру поляка ворвалась группа захвата, и на его руках защелкнулись наручники.

Теперь ФБР имело достаточно улик для судебного процесса, да и время было подходящее: разгар «холодной войны». Белл также опознал по фотографии сотрудника нью-йоркской резидентуры, проводившего с ним встречи в Европе, а ранее высланного американцами из страны за разведывательные деятельности. Это подтверждало принадлежность Захарского именно к разведслужбе ПНР. (Если бы отрабатывалась версия промышленного шпионажа в пользу других западных компаний, то приговор был бы намного мягче – прим. автора ).

Данные о новейшем вооружении уходили в СССР.

Процесс продолжался пять месяцев. Специально созданная подкомиссия сената США установила, что Захарский получил и передал польской разведке информацию о таких передовых системах вооружения:

• управляемая ракета класса «земля – воздух» Patriot;  • ракета класса «воздух – воздух» Phoenix;  • снаряд класса «земля – воздух» Hawk;  • система ПВО НАТО;  • радарное оборудование истребителя F-15; • «тихий» радар для бомбардировщиков B-1 и Stealth; • радарная система ВМС США;  • сонар для подводных лодок; • танк М1 Abrams.

Большинство материалов в рамках обмена развединформацией было направлено в СССР. Полученные от польских коллег данные позволили Советскому Союзу сэкономить около 185 миллионов долларов и продвинуться в разработке некоторых военных технологий на пять лет вперед.

За шпионаж в пользу ПНР Белл получил восемь лет лишения свободы (учитывая раскаяние и сотрудничество со следствием), а Захарский 14 декабря 1981 года был приговорен к пожизненному заключению (на такое решение жюри присяжных оказало воздействие введение 13 декабря 1981 года в Польше военного положения, о чем было сказано в судебном решении – прим. автора) в тюрьме строгого режима в Мемфисе, штат Теннеси. Однако ни в ходе следствия, ни во время заключения американским спецслужбам не удалось перевербовать его.

СПАСТИ АГЕНТА…

Польская разведка совместно с коллегами из стран Варшавского договора постоянно принимала меры по освобождению агента, действуя через адвоката Фогеля из ГДР (в 1962 году Фогель занимался вопросом обмена советского разведчика-нелегала Абеля на пилота сбитого американского самолета U-2 Пауэрса – прим. автора). Захарскому было присвоено звание капитана, что должно было повысить его статус в неофициальных контактах с американцами по вопросу возможного обмена. Благодаря усилиям реального организатора этого процесса, легендарного руководителя восточногерманской разведки Вольфа, такая договоренность была достигнута. В ходе переговоров американцы предлагали обменять Захарского на советского диссидента Натана Щаранского, но руководство СССР тогда не согласилось. (В 1986 году Щаранский на том же мосту Глинике был обменян на чехословацкого разведчика-нелегала Кохера, работавшего переводчиком в ЦРУ – прим. автора).

11 июня 1985 года на территории Западного Берлина Захарский и еще трое сотрудников спецслужб стран Варшавского договора (один болгарин и два немца из «Штази») были обменяны на двадцать пять западных агентов (в том числе пятерых поляков; один из них, известный спортсмен Павловский, отказался переходить на другую сторону моста и был возвращен в Варшаву, где его амнистировали). В этой группе оказался вышеупомянутый инженер Хруст.

По возвращении в Польшу Захарский был зачислен на службу в І Департамент МВД ПНР. Его семья (выросшие без отца дочери даже не узнали его в аэропорту) получила новую квартиру. Советская разведка устроила длительный отдых и лечение в своих лучших санаториях.

Спецфильм, снятый по результатам работы агента в США, использовался в учебном процессе в Центре подготовки кадров польской разведки и Краснознаменном институте им. Ю.В. Андропова КГБ СССР. Теперь уже кадровый сотрудник капитан Захарский был удостоен высоких наград: Офицерского креста ордена «Возрождение Польши» и Креста храбрых.

«ТАКИМИ ПРОФЕССИОНАЛАМИ НЕ РАЗБРАСЫВАЮТСЯ!»

В 1986 году после проверки (наружное наблюдение, слуховой контроль, перлюстрация корреспонденции), применявшейся ко всем разведчикам, не избежавшим провала, Захарского вывели в действующий резерв и назначили на должность директора торговой фирмы Pewex (аналог сети советских магазинов «Березка» – прим. автора). 31 декабря 1989 года его страна стала называться Республика Польша (или ІІІ Речь Посполитая), орлу на гербе вернули золотую корону.

Благодаря работе в этой фирме разведчик установил широкие связи в политических кругах (пригодившиеся ему в будущем, как и бизнес-опыт). Понимая, что Pewex может стать «дойной коровой» для финансирования партий, у Захарского стали часто появляться как социал-демократы (то есть бывшие коммунисты), так и политики ультранационалистических взглядов.

В 1990 году новая власть Польши провела верификацию (проверку на лояльность) бывших сотрудников спецслужб ПНР, большинство из которых было уволено из органов. На рапорт Захарского руководитель Ведомства охраны государства (ВОГ) Мильчановский наложил отрицательную резолюцию, поскольку считал, что человеку, нанесшему значительный вред США, – стратегическому союзнику Польши нет места в спецслужбе демократического государства.

Казалось бы, пришло время применить опыт и наработанные связи, как это уже сделали многие коллеги по І Департаменту. Но за офицера вступился бывший куратор Захарского в США и будущий начальник Управления разведки ВОГ Ясик. Он убедил своего шефа Мильчановского в том, что такими профессионалами не разбрасываются, и добился согласия на личную встречу. Захарский буквально очаровал руководителя Ведомства и стал его ближайшим доверенным сотрудником. В 1991 году разведчик принял участие в разработке операции по вывозу польскими разведчиками шести офицеров ЦРУ и военной разведки США из Ирака (данную операцию проводило польское подразделение специального назначения «GROM»).

«ПОДКРЫШНИКИ»

В 1992 году в связи с изменившимися политическими обстоятельствами Захарский и Ясик были выведены на должности прикрытия в фирме Іnter-Arms. Как утверждают некоторые западные журналисты, эта якобы частная фирма занималась международной торговлей оружием, а кроме того, постоянно выигрывала тендеры на компьютеризацию различных госучреждений (владельцем фирмы был близкий приятель Вальдемара Павляка (в 1993–1995 годах – премьер-министр РП), а тендерами занималась его хорошая знакомая( – прим. автора).

Разоблачительная статья в журнале Wprost о коррупционной схеме, связанной с высшими эшелонами власти, привела к падению правительства  Павляка. По одной из версий, утечка информации была организована двумя «подкрышниками» из спецслужбы, а кризис в левой коалиции накануне выборов только укрепил позиции президента РП Леха Валенсы.

ЗВЕЗДНЫЙ МИГ МАРЬЯНА

Для Захарского наступил звездный час – правда, такой же скоротечный, как и падение звезды. 15 августа 1994 года, благодаря протекции ставшего заместителем министра внутренних дел РП Ясика, он был назначен начальником Управления разведки ВОГ. Что тут началось! С критическими заявлениями в прессе выступили не только представители правых политических кругов, но даже видные американские политики польского происхождения Збигнев Бжезинский и Ян Новак-Езеранский (директор польской редакции радиостанции «Свободная Европа»).

Официальный протест по данному поводу правительству Польши выразило посольство США в Варшаве. Поэтому 18 августа Захарский подал рапорт об отставке. По некоторым данным, кампания была организована лично руководителем ВОГ Чемпиньским, который привлек «тяжелую артиллерию» – министра иностранных дел Республики Польша Олеховского (своего бывшего агента во время работы в Швейцарии).

Как ни странно, но после такого скандала Мильчановский (теперь руководитель МВД) не уволил Захарского, а назначил офицером по особым поручениям при МВД ПР. И первым «особым поручением» в период обострения российско-польских отношений стала организация встречи руководства спецслужб двух стран в ноябре 1994 года.

БРИГАДНЫЙ ГЕНЕРАЛ ОБВИНЯЕТ

Еще одним значительным делом стало участие в разоблачении агента советской разведки «Олина» (По данным Мильчановского, этим агентом был премьер-министр РП Олекса, о чем руководитель МВД РП заявил на заседании парламента, завершившимся возбуждением уголовного дела). В июле 1995 года Захарский с коллегой по службе выехал на испанский остров Майорка для вербовки бывшего сотрудника ПГУ КГБ СССР полковника Алганова (в 1981–1992 годах Алганов работал в Варшаве под прикрытием должности первого секретаря посольства СССР  – прим. автора), на связи у которого в свое время находился агент. На проведение этой операции, главной целью которой была компрометация руководства левого правительства, польская разведка потратила 1,2 миллиона долларов (Алганову за предоставление нужной информации предлагалось 500 тысяч).

Несмотря на неудачу (Алганов не только отказался работать на польскую разведку, но даже пообещал «набить морды» бывшим коллегам по социалистическому содружеству), 21 декабря 1995 года Лех Валенса присвоил Захарскому и другим разработчикам операции звание бригадного генерала.

«Сейчас, спустя десять лет после освобождения из американской тюрьмы, Захарский снова появился на страницах мировой прессы, в том числе и в средствах массовой информации новой Польши, но отнюдь не как прежний активный участник совместных действий польской и советской разведок, – писал В. Павлов. – Теперь он, судя по всему, кардинально изменил свои позиции и принял участие в антироссийской провокации, выступив свидетелем в обвинении бывшего премьера Польши Олексы в советско-российском шпионаже. Трудно, видимо, сопротивляться обещанным наградам и генеральским званиям, хотя они и воздаются не в интересах собственного народа, а в угоду повергнутого с президентского пьедестала Леха Валенсы».

В декабре 1995 года новым президентом РП стал представитель левых сил Александр Квасьневский, а у генерала Захарского начались неприятности. В апреле 1996 года его вывели из штата, не обещая новой должности. Все чаще профессиональный разведчик замечал, что за ним наблюдают. Всплыли старые уголовные дела, имевшие отношение к фирмам, где он работал (Pewex, Іnter-Arms). Кроме того, неожиданно выяснилось, что кредит, полученный им на ввоз американских автомобилей, принадлежит Корыцинскому, шифровальщику резидентуры и невозвращенцу из США.

УЙТИ, ЧТОБЫ УЖЕ НЕ ВЕРНУТЬСЯ!

В конце концов, к Захарскому пришел один из ближайших соратников Квасьневского и предложил выехать из страны – «в обмен» на то, что о его проблемах с законом «забудут».

Воевать с государством не хотелось, и в мае 1996 года Захарский покинул Польшу, с тем чтобы никогда уже не возвращаться. По крайней мере, так он заявил корреспондентам польского телеканала TVN. Однако в конце 1997 года к власти пришла правоцентристская коалиция. Новое правительство возвратило на руководящие посты в спецслужбах своих людей. Начальником Управления разведки ВОГ опять был назначен протеже Ясика – бригадный генерал Либера (был начальником УР ВОГ в 1994–1996 годах, после отставки Захарского, генеральское звание от Валенсы также получил за операцию на Майорке – прим. автора).

Два года спустя в парламентских кругах распространились слухи о возможном назначении Захарского представителем ВОГ РП в Женеве. Это не понравилось левым политическим силам, и их депутаты инициировали запрос на имя министра-координатора специальных служб РП Палубицкого. Однако тот отказался предоставить какие-либо данные, ссылаясь на закон об охране секретной информации.

Несколько лет о Захарском ничего не было слышно. Политики, постоянно занятые борьбой за власть, на время забыли о нем. Но вернувшись на «олимп власти», руководство Союза левых демократов поспособствовало возбуждению в ноябре 2002 года уголовного дела в отношении бывшего министра внутренних дел РП Мильчановского, по которому Захарский проходил как свидетель. Были, правда, предложения переквалифицировать его в обвиняемого, которые странным образом совпали с информацией о подготовке автобиографической книги, за которую ему якобы был обещан гонорар в миллион долларов.

Сегодня бывший разведчик постоянно проживает с семьей в Швейцарии, хотя доподлинно этого никто утверждать не может. Когда в одном из последних интервью журналисты захотели выяснить подробности личной жизни, Марьян Захарский резко ответил: «Я ушел на пенсию – и точка. Ничего о своей частной жизни рассказывать не буду. Для меня самым главным было уехать из Польши и обрести душевное спокойствие. Это мне удалось. Покидая страну в 1996 году, я пришел к выводу, что дозу эмоций, предназначенную на одну жизнь, я превысил в несколько раз, и мне этого достаточно».

Дата публикации: 21 октября 2019