Рихард Зорге и Николай Кузнецов

Вряд ли кто станет отрицать, что в военное время работа разведчика-нелегала сравнима с хождением по канату, натянутому над бездонной пропастью. Один неверный шаг — и провал.

…Совсем недавно исполнилось 75 лет со дня казни в японской тюрьме легендарного советского разведчика Рихарда Зорге.

Зорге («Рамзай»), немец по национальности, начал сотрудничать с военной разведкой Красной Армии в 1924 году, затем возглавлял резидентуры в Китае, Японии и других странах. Оказавшись в Токио осенью 1933 года под прикрытием должности спецкора влиятельной немецкой газеты «Франкфуртер цайтунг», он буквально на пустом месте в сложнейших условиях тотальной слежки со стороны японской спецслужбы сумел создать блистательную агентурную сеть и на протяжении восьми лет вел эффективную разведывательную деятельность.

Незадолго до своего ареста 18 октября 1941 года Зорге передал в Москву важнейшую информацию о том, что «Япония, несмотря на нажим гитлеровской Германии, пока не вступит в войну против СССР».

Это сообщение, подтвержденное в последующие недели другими радиограммами «Рамзая», помогло советскому командованию решить вопрос о переброске сибирских дивизий для обороны Москвы.

Отважный разведчик, не щадивший собственной жизни ради защиты своей духовной родины — Советского Союза, встретил смертный час в 49-летнем возрасте.

Еще меньший срок был отпущен судьбой другому прославленному сотруднику нашей внешней разведки Николаю Кузнецову.

Проникнув в Ровно — город, превращенный немцами в «столицу» оккупированной Украины, он дерзко действовал под видом обер-лейтенанта Пауля Зиберта, кавалера двух Железных крестов. Играть роль самоуверенного офицера вермахта, якобы прибывшего в тыл после ранения на фронте, Кузнецову помогал безукоризненный немецкий язык, которым он овладел еще до войны, вращаясь по заданию «конторы» в дипломатической среде советской столицы. Да и «арийская» внешность пришлась как нельзя кстати. В Ровно разведчик ликвидировал ряд высокопоставленных нацистских функционеров, похитил и вывез из города командующего карательными войсками на Украине генерала фон Ильгена и личного шофера Эриха Коха, гауляйтера Украины.

Кроме того, Кузнецов передал в Центр немало ценнейшей информации. Фактически он первым предупредил Москву о подготовке в Тегеране германскими спецслужбами покушения на лидеров антигитлеровской коалиции.

В конце декабря 1943 года разведчик ликвидировал во Львове вице-губернатора Галиции Отто Бауэра и его помощника.

Кузнецов погиб, возвращаясь на свою базу — в партизанский отряд особо назначения «Победители». Он попал в засаду, устроенную украинскими националистами в урочище Боратин Львовской области.

Николаю Ивановичу Кузнецову было 32 года.

Но даже в мирное время, действуя в чужой стране и под чужим именем, разведчик живет в условиях угрозы внезапного разоблачения, колоссального нервного напряжения.

История разведки предоставляет примеры того, когда тот или иной нелегал, прошедший через горнило суровых испытаний и благополучно вернувшийся на родину, внезапно умирал в самой обыденной обстановке.

Генерал-майор Коротков в молодости вел агентурную работу во Франции и в фашистской Германии, принимал личное участие в «литерных» операциях по ликвидации перебежчиков и гитлеровских шпионов, не раз рисковал жизнью. Коллеги всегда отмечали его безупречную спортивную форму. После войны Коротков занимал различные руководящие должности в разведке, был уполномоченным КГБ по связям с восточногерманскими спецслужбами. В июне он встретился с Серовым, но не в кабинете, а на корте спортивного комплекса «Динамо». Во время этого теннисного поединка у Короткова случился разрыв аорты, и спасти его не смогли. Ему было всего 52 года.

Еще короче оказалась нить судьбы у полковника Конона Молодого, который в годы войны служил во фронтовой разведке, не раз ходил в тыл противника, добывал «языков». В середине 1950-х Молодый под видом канадского бизнесмена Гордона Лонсдейла обосновался в Лондоне и создал эффективную агентурную сеть. В 1961 году, в результате предательства, был арестован и приговорен к 25 годам тюремного заключения. Но уже через три года разведчика обменяли на агента английской спецслужбы, арестованного в СССР. Вернувшись в Москву, Молодый работал в центральном аппарате внешней разведки. Он послужил прототипом советского разведчика Ладейникова в фильме «Мертвый сезон». Летом 1970 года Конон Трофимович отправился с семьей за грибами. Внезапно ему стало плохо, и он скончался на руках у родных в подмосковном лесу в возрасте 48 лет.

Однако среди знаменитых разведчиков, прошедших огонь, воду и медные трубы, наблюдается и обратная тенденция — долгожительство. Напомним, что, согласно статистике ООН, долгожителем считается человек, перешагнувший 90-летний рубеж.

Разведчик Борис Игнатьевич Гудзь прожил на белом свете более 104 лет. Еще в 1923-м по рекомендации Артура Артузова он стал сотрудником ОГПУ. Участвуя в знаменитой операции «Трест», Гудзь под видом журналиста совершил круиз по Средиземному морю, чтобы выяснить, в каком из зарубежных портов проще всего незаметно высадить, а затем принять на борт наших агентов-нелегалов.

Через некоторое время он уже в Маньчжурии, где проводит успешную операцию по захвату одного из подручных атамана Семенова.

В 1933 году Гудзь — резидент иностранного отдела ОГПУ в Японии. Он сумел завербовать местных жандармов, один из которых передал ему сведения о японской агентуре в советском посольстве в Токио. По возвращении Гудзя в Москву его прежний руководитель Артузов, переведенный на руководящую работу в Разведуправление Красной Армии, пригласил того на службу в военную разведку.

На новом месте Гудзь возглавил японское направление, став, по сути, куратором агентурной сети советской военной разведки в Стране Восходящего Солнца.

Он находился в курсе всех проводимых акций, обобщал поступавшую из Японии секретную информацию. На связи со своим куратором находился, в частности, Рихард Зорге.

Но в мае 1937 года разведчик был уволен со службы, по обвинению в связях с «врагами народа».

Каждую ночь Гудзь ожидал ареста, но каким-то чудом колесо «большой чистки» прокатилось мимо.

Позднее его восстановили в партии, но на работу в разведку уже не приглашали.

Жизнь пришлось начинать сначала. Пройдя путь от простого водителя до начальника большого автохозяйства столицы, Гудзь никогда не забывал о своей профессии разведчика.

Он работал в архивах КГБ, консультировал создателей фильма «Операция «Трест». До 90 лет сам водил автомобиль, нередко пересаживался за руль мотоцикла, много читал, обладал великолепной памятью.

В историю разведки навсегда вписали свои имена супруги Мукасей — Михаил Исаакович и Елизавета Ивановна. Познакомились они в Ленинграде в очереди к зубному врачу. А через три месяца стали мужем и женой. Семейная пара — идеальный вариант для разведки.

С 1939-го 1943год супруги находились на агентурной работе в Лос-Анджелесе. Михаил Мукасей, он же «Зефир», свел доверительные знакомства с голливудскими звездами — Мэри Пикфорд, Дугласом Фэрбенксом, Чарли Чаплиным, Уолтом Диснеем и другими, от которых получал конфиденциальные сведения, почерпнутые из источников, близких к президенту США. В частности, «Зефир» первым известил Москву, что Япония не будет воевать против СССР. Эту шифровку, как и все другие, отправила в Центр Елизавета Ивановна, кодовое имя «Эльфа».

В 1955 году «Зефир» выехал на нелегальную работу в Западную Европу, вскоре к нему присоединилась жена.

Переезжая из страны в страну, супруги находились за рубежом до 1977 года, выполняя сверхсекретные задания Центра, которые еще очень долго не станут достоянием гласности. Вернувшись в Москву, супруги передавали свой практический опыт молодым разведчикам.

А еще они успели выпустить книгу «Зефир» и «Эльфа», где, не раскрывая конкретных агентурных секретов, рассказали о своем 30-летнем пребывании за рубежом. Михаил Исаакович скончался 19 августа 2008 года, вскоре после своего 101-го дня рождения. Елизавета Ивановна ушла из жизни 19 сентября 2009-го. Ей было 97 лет.

В мае 2007 года президент РФ Владимир Путин вручил ветерану советской разведки Алексею Николаевичу Ботяну Золотую Звезду Героя России. Строка указа гласила: «…за мужество и героизм, проявленные в ходе операции по освобождению польского города Кракова и предотвращению уничтожения его немецко-фашистскими захватчиками».

Награда, наконец, нашла героя, ведь в советский период разведчика трижды представляли к званию Героя Советского Союза, но все ходатайства оказывались под сукном. Партийных чиновников смущало, что Ботян служил когда-то в армии Пилсудского.

Но разве это его вина, что Западная Белоруссия, где он родился, отошла в 1921 году к Польше? Вот и пришлось служить в польской армии, участвовать в скоротечной германо-польской войне 1939 года.

После недолгого пребывания в советском фильтрационном лагере, Ботян вернулся домой, работал учителем, вступил в комсомол, был направлен по комсомольской путевке в Москву, в школу НКВД.

В январе 1943-го его диверсионная группа «Олимп» была переброшена через линию фронта. Обосновались в глухих лесах на стыке Киевской, Житомирской и Гомельской областей. Диверсанты Ботяна пускали под откос поезда, взрывали склады и коммуникации, устраивали засады на немецкие автоколонны, захватывали «языков», провели дерзкую операцию в небольшом украинском городке Овруч, взорвав штаб фашистских карателей. Затем был рейд через польские леса в направлении Кракова.

Стало известно, что фашисты вагонами завозят взрывчатку в древний Ягеллонский замок, собираясь заминировать исторические объекты и мосты Кракова, а также взорвать две плотины, расположенные над городом. Гитлеровцы рассчитывали, что, затопив Краков, они надолго задержат наступление советских войск.

Ботян предложил опередить фашистов и взорвать самим замок, чтобы такой ценой спасти от разрушения целый город. Его агент тайно пронес в замок мину. Взрыв прогремел 18 января 1945 года в 5 часов 20 минут утра. А на следующий день наши войска освободили Краков.

Алексей Николаевич решительно отвергает версию, будто Юлиан Семенов списал своего героя «майора Вихря» именно с него.

Ботян знает, что Семенов писал свой роман по материалам военной разведки. Сам же он, да, ву то время хоть и действующий сотрудник внешней разведки, но был в тот период личностью засекреченной. «Майор Вихрь» — образ собирательный, а главный спаситель Кракова — наш советский солдат», — утверждает ветеран.

В 2012 году, незадолго до своего 95-летия, Алексей Николаевич, встречаясь с молодыми десантниками, попросил «пострелять». И несказанно удивил всех, выбив 29 очков из 30. Еще совсем недавно он азартно играл в свой любимый волейбол, но сейчас отдает предпочтение шахматам. Его памяти могли бы позавидовать молодые.

10 февраля 2014 года Алексей Николаевич Ботян перешагнул 97-летний рубеж.

Существует мнение, что в разведку берут людей исключительно здоровых, без малейших физических изъянов. 25-летний Александр Феклисов, направленный в июне 1939 года в органы госбезопасности по путевке трудового коллектива, был глух на одно ухо. Травму он получил еще в юности, когда спасал людей из загоревшегося барака. С той поры при общении с кем-либо Александр поворачивался к собеседнику здоровым ухом, причем делал это с такой непринужденностью, что мало кто догадывался о его недуге.

Впрочем, на Лубянке придираться не стали, зачислив высокого и статного, физически крепкого молодого человека в Школу особого назначения Главного управления госбезопасности НКВД. Там же он получил свой первый псевдоним — «Каллистрат».

Уже в феврале 1941-го Феклисов, значившийся по документам Фоминым, оказался за океаном, в Нью-Йорке, действуя под прикрытием должности сначала вице-консула, затем третьего секретаря Генерального консульства СССР. Фактически же он являлся оперативным работником нью-йорской резидентуры научно-технической разведки.

В круг его источников входили представители руководящего научно-технического персонала ведущих американских компаний, таких как «Вестингауз», «Дженерал электрик» и других. В Центр уходила ценнейшая информация из области военной авиации и зарождавшейся ракетной техники, электроники, включая сонары, радары, компьютерные системы, зенитные радиовзрыватели и прочее.

С 1947 года Феклисов в Лондоне, как заместитель резидента по научно-технической разведке («Юджин»). Прикрытием служила должность второго секретаря посольства СССР в Великобритании. В британской столице он вел нашего агента, физика-ядерщика Клауса Фукса, получая от него важнейшую информацию по ядерной проблеме, в том числе по устройству водородной бомбы.

Затем работа в центральном аппарате ведомства, где с декабря 1955-го по август 1960 года Феклисов возглавлял Американский отдел Первого главного управления КГБ, фактически руководя разведывательной работой в странах Западного мира.

В качестве члена специальной группы при председателе КГБ он обеспечивал безопасность визита советского лидера Хрущева в США в 1959 году.

Спустя какое-то время снова США, теперь уже Вашингтон. Находясь на виду, как советник посольства СССР в США, под уже знакомой американцам фамилией Фомин, он руководил резидентурой нашей внешней разведки.

Именно в этот исторический период на долю Феклисова выпала ответственейшая миссия по нейтрализации Карибского кризиса.

Пружина взаимного недоверия между Москвой и Вашингтоном начала стремительно сжиматься после того, как в ответ на размещение в Турции американских ракет средней дальности «Юпитер», Хрущев принял решение скрытно разместить, заручившись согласием Фиделя Кастро, советские ядерные ракеты на Кубе, то есть, всего в 90 милях от штата Флорида.

Операция министерства обороны СССР проводилась в октябре 1962 года под грифом «совершенно секретно» и прикрывалась по линии КГБ. Об акции не знали ни советские дипломаты (за исключением министра иностранных дел Громыко), ни даже военная разведка ГРУ. Не знал о ней и советский посол в США Добрынин.

18 октября президента США Джона Кеннеди посетили Громыко и Добрынин. Наш министр категорически отрицал наличие любого «наступательного» оружия на Кубе.

Такая секретность понижала, конечно, уровень утечки информации, но, вместе с тем, блокировала дипломатический канал связи между СССР и США.

Между тем, американцы уже начали получать данные своей фоторазведки, которые неопровержимо свидетельствовали, что часть советских ракет уже находится на Кубе, а другие прибудут на остров в ближайшее время. В последующие дни положение продолжало осложняться.

Ситуация обострилась до предела после того, как 25 октября над Кубой был сбит американский разведывательный самолет У-2, а его пилот погиб.

Реакция Вашингтона на этот инцидент была молниеносной. Все участники совещания в Белом доме высказались за операцию вторжения на Кубу, осознавая, что СССР нанесет ответный удар. И без того хрупкий мир повис на волоске.

В самый напряженный период, когда возможности для компромиссов казались исчерпанными, Феклисов вступил в контакт с корреспондентом телекомпании «АВС Ньюс» Джоном Скали.

Скали не был его агентом и вообще не имел связей с какой-либо из спецслужб, зато для него всегда были открыты двери в доме Роберта Кеннеди, министра юстиции США и родного брата президента.

Встречались Феклисов (точнее, «Фомин») и Скали в вашингтонском ресторане «Оксидентал». Феклисов знал, что содержание их бесед Скали без промедления передает Роберту, а тот спешит информировать брата.

Знал Феклисов и о том, что в эти дни американские военные, руководители спецслужб, а также промышленные воротилы и нефтяные магнаты продолжают оказывать давление на президента Кеннеди, склоняя его к военному решению вопроса. И Феклисов пошел ва-банк. Много лет работая на американском направлении, он ясно представлял себе, какого рода информация вызовет сильнейшее беспокойство у «главного противника», как в секретной переписке именовались США.

По собственной инициативе, где-то в середине обеда, как бы вскользь, между сменой блюд, он заявил своему собеседнику, что если Кеннеди не пойдет на переговоры и не согласится на обоюдные уступки, то «русские возьмут Западный Берлин, менее чем за 24 часа».

Разведчик не ошибся. Скали быстро свернул разговор и, сославшись на важные дела, поспешил к выходу.

Вскоре Джон Кеннеди дал согласие на переговоры.

В конечном итоге СССР убрал свои ракеты с «острова свободы». США взяли на себя обязательство не вторгаться на Кубу, а позднее вывели свои ракеты с территории Турции. Карибский кризис был благополучно разрешен.

А общение «Фомина» с тележурналистом вошло в историю под названием «Канал Скали — Фомин». Позднее разведчик работал в центральном аппарате, в институте КГБ СССР.

После выхода в отставку занялся литературным трудом. Его перу принадлежат две книги воспоминаний — «За океаном и на острове» и «Признание разведчика».

Александр Семенович Феклисов скончался 26 октября 2007 года, на 94-м году жизни.

Список разведчиков-долгожителей не ограничивается перечисленными именами.

Сотрудник ГРУ Анатолий Маркович Гуревич («Кент»), один из руководителей легендарной «Красной капеллы», человек трудной судьбы, обвиненный в провале резидентуры, но добившийся через 45 лет полной реабилитации, умер в начале 2009 года, на 96-м году жизни.

Полный век (1900 — 2000) прожил на свете полковник госбезопасности в отставке Илья Григорьевич Старинов, участник гражданской войны в Испании, финской кампании, Великой Отечественной войны. Его, непревзойденного мастера минно-подрывного дела, коллеги уважительно именовали «диверсантом от Бога».

Всего лишь месяц не дожил до своего 93-го дня рождения Николай Григорьевич Ляхтеров («Марс»), прошедший путь от командира взвода в Туркестане до генерал-майора ГРУ.

На 90-м году жизни скончались Владимир Борисович Барковский, знаменитый «атомный разведчик», и Надежда Викторовна Троян, участница ликвидации палача белорусского народа Вильгельма Кубе.

А ведь есть еще целая плеяда выдающихся героев «невидимого фронта», перешагнувших 80-летний рубеж.

Характерно, что на вопрос о причинах своего долголетия ветераны разведки отвечали почти в лад. По их мнению, беззаветное служение Отечеству, осознание исполненного долга позволяет человеку жить в согласии с самим собой, а эта гармония есть тот самый фактор, который продлевает жизнь. Но каждый добавлял при этом: «Правда, еще требуется толика везения».

Дата публикации: 28 января 2015