Резидентура одной из абвергрупп при группе армий «Север» в оккупированном городе

Несмотря на обилие литературы о Великой Отечественной войне, в ее истории есть лакуны и белые пятна. Прежде всего, речь идет о разведке и контрразведке. Размах борьбы, направленной фашистскими спецслужбами против советских вооруженных сил, ее ожесточенность не имеют равных в истории. В глубоком тылу и прифронтовой полосе враг сосредоточил 130 военно-разведывательных, диверсионных и контрразведывательных органов и около 60 спецшкол по подготовке агентуры. Большинство из них находилось в структуре Абвера и действовало на оккупированных территориях Ленинградской области.

Шеф Абвера адмирал Канарис пользовался особым расположением Гитлера после того, как организовал успешные разведывательно-диверсионные операции в ходе подготовки и проведения молниеносного захвата ряда европейских государств. К началу 1941 года Абвер состоял из центрального отдела, отделов Абвер I (разведка и сбор информации), Абвер II (организация диверсий и саботажа) и Абвер III (контрразведывательные мероприятия), а также управленческой группы «Заграница». В июне 1941 года при этой группе был создан особый орган для руководства всеми видами разведывательной и диверсионной деятельности на Восточном фронте – так называемый штаб «Валли». Отдел «Валли I» отвечал за военную и экономическую разведку; отдел «Валли II» занимался подготовкой и проведением диверсионных операций в тылу Красной армии, пропагандистской работой, направленной на разложение и деморализацию советских граждан и войск. (В связи с этим замечу, что именно в отделе «Валли II» разрабатывался текст листовок с призывом переходить на сторону врага и те незамысловатые вирши, которые сбрасывали немецкие летчики на лужан и ленинградцев, создававших укрепления Лужского оборонительного рубежа: «Дамочки! Не ройте ямочки, все равно пройдут наши таночки…»). Отдел «Валли III» руководил контрразведывательной работой, включавшей в себя борьбу с советской разведкой, партизанским движением и антифашистским подпольем. Штабу «Валли» подчинялись все разведывательные (нумеровались от 101 и выше), диверсионные (номера от 201 и выше) и контрразведывательные (номера от 301 и выше) подразделения – абверкоманды (АК) и абвергруппы (АГ).

По признанию руководителей немецких спецслужб, до нападения фашистской Германии на Советский Союз Абвер не мог похвастаться какими-то успешными операциями на территории нашей страны. Ну а с началом войны, когда под оккупантами оказались сотни тысяч советских мирных граждан, да еще и тысячи военнопленных, Абвер приступил к своей иезуитской работе по их вербовке. Нельзя сказать, как это пытаются представить некоторые историки, что от желающих сотрудничать с поработителями не было отбоя, но иуды, стремившиеся заработать свои «тридцать серебреников», все же находились. Ни для кого не секрет, что и значительная часть белой эмиграции рассматривала нападение Гитлера на СССР как шанс вернуть в России прежние порядки. Вот почему многие из них потянулись в разведшколы Абвера. Однако фашистских «работодателей» поначалу ждало горькое разочарование. Попытка Абвера забросить разведчиков-диверсантов, выходцев из белоэмигрантских кругов, в тыл Лужской оперативной группы закончилась провалом. Дело в том, что этим людям был присущ менталитет той России, которую они «унесли на своих башмаках» в годы Гражданской войны. Так, например, группе из трех человек удалось под видом окруженцев примкнуть к одной из воинских частей. Когда же им выдали новую одежду взамен лохмотьев, то при переодевании окружавшие их бойцы увидели золотые нательные кресты. Ну какие золотые кресты на золотых цепочках были у простых солдат, выбиравшихся из окружения?

Другую группу задержал служебный наряд войск НКВД по охране тыла. Подозрение старшего наряда вызвало предъявленное удостоверение. Скрепки в нем были сделаны из нержавеющей стали, в то время как все удостоверения в нашей армии прошивались скрепками из простого железа, от времени и пота покрывавшегося коррозией. Замечу, что в дальнейшем фашисты учли подобные просчеты. Так, в разведшколе, действовавшей в городе Валга и направлявшей агентов в блокадный Ленинград, подготавливаемый контингент в обязательном порядке заставляли петь советские песни и называть друг друга «товарищами». Но это тоже не помогло, так как в Валге в должности преподавателя работал наш разведчик Мелетий Олегович Малышев, передавший в УНКВД по Ленинградской области ориентировки на 200 заброшенных агентов. Правда, я сильно забежал вперед.

Какие структуры противостояли Абверу с нашей стороны? До февраля 1941 года госбезопасностью ведал Народный Комиссариат внутренних дел. В феврале чекистов передали в специально созданный наркомат (НКГБ), который в июле 1941-го опять ликвидировали, включив его органы снова в НКВД, просуществовавший в таком виде до 1943-го. Начальником Управления НКВД по Ленинградской области являлся генерал-лейтенант Петр Николаевич Кубаткин.

Одной из своих главных задач в начале войны ленинградские чекисты считали организацию партизанского и подпольного движения. 24–28 июля были сформированы 12 диверсионных групп из студентов и преподавателей института имени Лесгафта. К сентябрю 1941 года насчитывалось уже 227 партизанских отрядов и диверсионных групп. Всего в Ленинградской области в 1941 году было создано шесть партизанских бригад, шесть полков, четыре батальона и 200 отдельных отрядов.

Первые партизанские отряды совершили свои рейды в июне-июле. А в августе 5-й Ленинградский партизанский полк уничтожил сорок грузовиков на шоссе Псков – Луга. Советские партизаны создали большие проблемы на пути 16-й и 18-й немецких армий, рвавшихся к Ленинграду. Дело дошло до того, что командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал фон Лееб счел за благо прекратить поездки по штабам армий и корпусов, несмотря на то, что его всегда сопровождал усиленный эскорт.

Убедившись, что эпизодическими мерами подавить партизанское движение невозможно, командование группы армий «Север» отдало приказ о проведении крупных антипартизанских операций. Абверу же было поручено создать лжепартизанские отряды, которые бы дискредитировали народных мстителей. Для проведения этой операции был привлечен давний агент Абвера, бывший штабс-капитан, участник Гражданской войны Борис Смысловский. Надо сказать, что Смысловский окончил Михайловское артиллерийское училище, выезжал на стрельбы, которые проводились на Лужском артиллерийском полигоне, Лугу и окрестности он знал как свои пять пальцев. Не случайно подпольщики послали в штаб партизанского движения шифровку, в которой говорилось: «Всей разведывательной и диверсионной работой Северного фронта стал руководить майор Хольмстон, он же Регенау, он же Смысловский».

Отряды «смысловцев», сформированные из агентов, обучавшихся в школах Абвера, а также лиц, завербованных в лагерях военнопленных и полицейских, вскоре приступили к выполнению заданий. Интересное описание методов работы Абвера по созданию лжепартизанских отрядов оставил Герой Советского Союза Иван Сергунин, воевавший в составе 2-й особой, 3-й и 5-й Ленинградских партизанских бригад: «Гестапо и Абверу иногда удавалось проникнуть в партизанские отряды и соединения. Как бы ни оберегало нас от гитлеровских ищеек местное население, все же находились подонки, сообщавшие им о нашем появлении и продвижении. Агентов своих гитлеровцы подбирали тщательно, обучали в специальных школах, снабжали хорошо сработанными документами. Под видом бежавших из плена красноармейцев эти агенты свободно продвигались по оккупированной территории. Иногда фашистской разведке удавалось заслать свою агентуру через полицейские отряды или военные формирования. Среди полицейских такие «антифашисты» сколачивали группу «патриотов», уничтожали командование и охрану и уходили с оружием в руках в партизанские отряды. Некоторым там удавалось закрепиться. Они участвовали в боях с карателями, чем завоевывали доверие партизан, а затем приступали к своей шпионской деятельности». В таких псевдопартизанах ходил и сын Леонида Решетникова, Игорь. Решетников-старший при фашистах стал бургомистром Луги, а его сын, отсидевший по уголовной статье, подался затем в такой «партизанский отряд», где отличался особыми зверствами, расправляясь с жителями деревень Лужского района. После войны, под фамилией Чернов, он хотел осесть в Европе, долго скрывался, но все же был выдан как фашистский преступник советским властям. В 1962 году военный трибунал во Пскове приговорил Решетникова к расстрелу.

К сожалению, Смысловский такой участи избежал. В 1945 году он исхитрился вместе со своими агентами (их набралось более тысячи человек), которых помпезно назвал 1-й Российской народной армией, проскользнуть в город Вадуц, столицу княжества Лихтенштейн. Здесь к нему пожаловал «в гости» не кто иной, как Аллен Даллес, посодействовавший этому битому абверовскому воинству с переездом в Аргентину. Власти Лихтенштейна, заручившись поддержкой из-за океана, отказали советской репатриационной комиссии в выдаче матерых фашистских агентов. Так майор Абвера, сам себя возведший в генеральский чин, стал служить новым хозяевам.

Однако я снова забежал вперед. В этом повествовании о невидимой борьбе на Северо-Западе в годы Отечественной войны было упомянуто имя нашего разведчика Мелетия Олеговича Малышева. Уверен, что многие, читающие эти строки, о нем слышат впервые. Дело в том, что его деятельность в годы войны до сих пор засекречена. Те, кто хочет о нем что-то узнать, довольствуются короткой справкой на сайте Санкт-Петербургского университета. Вот что там написано: «Мелетий Олегович Малышев – человек из легенды. Советский разведчик, почти два года пробыл в фашистском логове, в школе Абвера. За успешные боевые действия в тылу врага награжден орденом Красного Знамени, медалями «За победу над Германией», «За оборону Ленинграда», знаком «Почетный чекист». После войны – юрист и историк: студент и аспирант юридического факультета, в сентябре 1954 года защитил кандидатскую диссертацию на юридическом факультете, одновременно закончил заочное отделение исторического факультета. Работал преподавателем кафедры истории КПСС и кафедры истории искусства, с 1980 года – профессор кафедры истории КПСС».

И все же кое-какие сведения об этом человеке собрать удалось. Систематизируя материалы по теме, я вспомнил далекий 1965 год, когда наша страна впервые за многие годы торжественно отметила очередную годовщину Победы в Великой Отечественной войне. Тогда-то по радио и прозвучала передача, подготовленная журналистом Маграчевым, который сам являлся участником обороны Ленинграда. В ней и шла речь о Малышеве. В частности, говорилось, что был он выходцем из семьи, в которой хорошо знали немецкий язык. Сам Мелетий Олегович вспоминал, как во время обучения в школе ему говорили о странностях в построении предложений в сочинениях. Мол, фразы ты строишь согласно немецкой грамматике. С началом войны Малышев вступил в ополчение и воевал под Оредежем. А затем была Невская Дубровка, где в окоп пришли чекисты и, учитывая великолепное знание немецкого языка, предложили Мелетию особое задание. Суть его заключалась в том, что ему, изображая перебежчика, следовало войти в доверие к фашистам и получить направление в школу Абвера. При переходе фронта Малышев был серьезно ранен в ногу и попал в концентрационный лагерь, располагавшийся в Гатчине. Здесь, в лагере, военнопленный, врач по профессии, для того чтобы остановить у «перебежчика» гангрену, отрубил топором Малышеву часть стопы. Согласитесь, что после этого многие подозрения у фашистов рассеялись. Так Мелетий Олегович попал в разведшколу в городе Валга. О результатах его работы вы уже читали. В середине января 1944 года каким-то образом Малышеву удалось уговорить немецкое командование забросить его в деревню Ситенка Лужского района, из которой он должен был передавать данные о советских войсках, ведших наступление в направлении Луги. Вот так закончилась его «командировка» в фашистскую разведшколу.

Война на невидимом фронте вместила в себя десятки и сотни таких историй. Но многие из них, по тем или иным соображениям, не будут известны до конца никогда.

Дата публикации: 1 ноября 2013