Высадка союзников в Нормандии

Сергееву британцы встретили с распростертыми объятьями. Надо полагать, прав был Климанн, подчеркивавший, что его подопечная обладает природным даром внушать людям доверие. Абверовский разведчик знал, о чем говорит. Он и сам не устоял перед этим ее даром, поведав Лили о своей сердечной драме. Вот и сотрудники МИ-5 попали, похоже, под обаяние визитерши, сочинив для нее многозначительный псевдоним «Сокровище».

«СОКРОВИЩЕ»

Ей было предложено стать участницей большой радиоигры, передавая Абверу дезинформацию, подготовленную особым подразделением – «ХХ комитет». Сергеева охотно согласилась, поставив единственное условие: чтобы ей разрешили въезд в страну вместе с ее обожаемым Бабсом.

Дело в том, что в Великобритании неукоснительно соблюдался закон, согласно которому все представители фауны, прежде чем оказаться на островах, проходили обязательный полугодовой карантин. Этот закон действовал несмотря на военное время и не предусматривал никаких исключений.

Однако разведчики обещали что-нибудь придумать в ближайшее время, а пока песика все же пришлось оставить в карантине. Лили со слезами на глазах рассталась с собачкой, уповая лишь на то, что их разлука не окажется долгой.

Ее поселили в юго-восточной части Англии, в полном соответствии с заданием, полученным ею от Абвера. Именно здесь должны были концентрироваться силы вторжения. Началась ее активная работа в рамках плана «Фортитьюд» («Мужество»), нацеленного на дезинформацию противника.

В соответствии с этим планом, на английском побережье залива Па-де-Кале разместили огромную массу ложных десантно-высадочных средств. Но все эти автомобили, танки, бронетранспортеры и катера были резиновыми, их надували несколько военнослужащих с помощью компрессора. Такими же фальшивыми были палаточные лагеря. Функционировала ложная радиосеть, созданная 3013-м батальоном связи. По этой радиосети регулярно передавались приказы генерала Паттона, командующего несуществующей американской 1-й группой армий. Кроме того, в районе Дэнди и Стерлинга функционировала еще одна радиосеть для управления фиктивными войсковыми соединениями, якобы находившимися под командованием генерала Торна.

Англичане даже нашли актера, как две капли воды похожего на командующего британскими войсками генерала Монтгомери. Загримировавшись под генерала, двойник в окружении свиты появлялся в тех местах, которые указывали на подготовку вторжения именно в районе Па-де-Кале. В это же время настоящий Монтгомери проводил совещания за закрытыми дверями, подальше от посторонних глаз.

Но особые надежды возлагались на деятельность созданного МИ-5 «ХХ комитета», который координировал действия двух десятков захваченных и перевербованных либо явившихся добровольно немецких агентов. Девять из них поддерживали радиосвязь с сотрудниками аппарата военной разведки в Германии или Португалии, а остальные пользовались тайниками и прочими секретными каналами для связи со своими резидентами из германских спецслужб.

Ключевыми фигурами в этой шпионской игре были Пужоль и Сергеева, которым немцы доверяли безоговорочно. Вдобавок в своих шифровках «Сокровище» подтверждала разведданные «Арабеля», что придавало мистификации еще большее правдоподобие. Все детали разветвленного плана «Фортитьюд» были тесно увязаны между собой и работали друг на друга.

Буквально каждый день Сергеева донимала своих британских начальников вопросами о том, когда же привезут ее дорогого Бабса. Разведчики отделывались туманными обещаниями. Терпению эмоциональной Лили приходил конец.

ДОМАШНИЙ ЛЮБИМЕЦ В ЖИЗНИ РАЗВЕДЧИКА

Между тем славный песик Бабс простудился в карантине и вскоре ушел в свой загробный собачий мир. Эта новость, которую разведчице сообщили в максимально сочувственной форме, потрясла ее до глубины души. Как же так! Ведь они обещали! Она ведь не просила ничего невозможного, лишь бы ей вернули ее домашнего любимца. Лили-Наталья уважала англичан за их выдержку, спокойствие, обязательность, верность данному слову. И вдруг она увидела этих же людей в ином свете. Какие же они надменные, холодные, сухие, бессердечные натуры! Ее славянская душа, впитавшая в себя родственные флюиды французской чувственности, не могла смириться с произошедшим. Нет, эти прагматичные особы, ставившие букву закона выше естественных человеческих эмоций, должны ответить за смерть Бабса. И они ответят!

В порыве праведного гнева она уже решилась на то, чтобы вставить в очередную шифровку условный знак, хорошо понятный ее германскому резиденту. Немцы поймут, что их водят за нос, что все прочие шифровки тоже отправлены «под контролем», и перебросят свои части из района Па-де-Кале в Нормандию. Англичан и их союзников ждет горячая встреча, а Бабс будет достойно отомщен!

Возникла почти мистическая пауза, когда, казалось, судьба плана «Фортитьюд», а вместе с ним и перспектива операции «Оверлорд» повисла на волоске. Однако, немного успокоившись, Сергеева ужаснулась своим же собственным мыслям. Конечно, ее британские коллеги – просто бездушные манекены, но это не повод, чтобы становиться предательницей. Устроив своему куратору громкий скандал, Лили откровенно призналась в одолевавшем ее искушении.

Признание куратор принял к сведению, но, на всякий случай, отстранил «Сокровище» от работы.

От ее имени в эфир выходила другая радистка. Сергеева же находилась поблизости, и глаз с нее не спускали. Тем временем неотвратимо приближался «День Д». Накануне вторжения английская разведка сделала нестандартный ход. По всем каналам немцы получили от своих агентов сообщение, в котором указывались верная дата десантирования и его точное место – 6 июня 1944 года, Нормандия.

Но Гитлер, убаюканный данными разведки, счел эту новость очередной мистификацией англичан. Ни одна немецкая часть не была направлена для усиления обороны береговой линии Нормандии.

Более того. Большинство старших офицеров 7-й армии, дислоцированной в Нормандии, находились на военных играх в Ренне. Командир 1-го танкового корпуса СС отбыл по личным делам в Брюссель. А командующий группой армий фельдмаршал Роммель уехал в Германию, чтобы отпраздновать день рождения своей супруги.

«ДЕНЬ Д»

Когда Гитлеру доложили о вторжении союзных войск в Нормандию, он готовился к официальному приему по случаю государственного визита в Берлин правителя Венгрии. Фюрер взглянул на карту, висевшую на стене, затем перебросился несколькими фразами с генерал-полковником Йодлем, после чего направился на встречу с венгром, не сомневаясь, очевидно, что союзники проводят отвлекающий маневр.

Роммель прибыл в свою штаб-квартиру в 10 часов вечера 6 июня. Оценив обстановку, он связался с Берлином и сообщил Йодлю, что, по его мнению, главные усилия союзников будут предприняты где-то в другом месте. Забегая вперед, отметим, что план «Фортитьюд» держал на привязи возле Па-де-Кале почти всю 15-ю армию вермахта до конца июля.

Так значит, операция «Оверлорд» развивалась по задуманному сценарию, без сучка и задоринки?

Крупный английский историк Макс Хастингс позднее писал в своей книге «Операция «Оверлорд»: «Хотя немецкие части, оборонявшие побережье, и не представляли цвет вермахта, тем не менее на многих участках они сражались превосходно, учитывая их изолированное положение, недостаток живой силы и слабость вооружения. В своих расчетах союзники слишком недооценивали способность немецких гарнизонов оборонять побережье от самых отборных сил союзников, какие только они могли бросить против немцев».

А также: «Английским войскам, высадившимся во Франции, не удалось достигнуть поставленных целей. Они действовали таким образом, что возникли серьезные сомнения относительно их боевых возможностей, в то время как немецкие солдаты смогли убедительно показать в неблагоприятной для них обстановке свои превосходные боевые качества».

Наконец: «Потеря союзниками темпа наступления в дни, последовавшие после дня Д, предоставила немцам уникальную возможность создать прочную оборону и подтянуть резервы для локализации плацдарма союзников. Огромное преимущество достигнутой тактической внезапности было утрачено».

Командующий американской 9-й воздушной армией генерал Куэсада признался: «Просто страшно думать, что могла бы сделать немецкая армия с нами, если бы Гитлер не работал так эффективно в нашу пользу». Действительно, страшно подумать о том, что могло бы произойти с открытием Второго фронта, если бы немцы знали о точном месте высадки десанта союзников и перебросили бы в Нормандию лучшие танковые дивизии СС. Но история не признает сослагательного наклонения. Произошло именно то, что произошло. И в том, что случилось именно так, а не иначе, неоспорима заслуга агентов-двойников – Хуана Пужоля и Лили-Натальи Сергеевой.

После освобождения Парижа Сергеева сразу же уехала в свой любимый город, борясь с запущенным заболеванием почек. Затем переехала в США, где написала на французском языке автобиографическую книгу «Одна против Абвера». Мемуары были изданы в Париже через 16 лет после ее смерти, последовавшей в 1950 году. Двойная игра Пужоля так и осталась тайной для немцев. В том же, 1944-м, они наградили его «Железным крестом». В послевоенное время его грудь украсил орден Британской империи. Таким образом, Хуан Пужоль стал одним из немногих агентов-двойников, удостоенных высоких знаков отличия обеими воюющими сторонами.

«Гарбо» и после окончания войны продолжал работать на британскую разведку, но теперь уже в Венесуэле и других странах Латинской Америки. Он скончался «на боевом посту» в конце 1987 года. Деятельность Хуана Пужоля в качестве агента МИ-5 была рассекречена в 1999 году.

Документы о нем, собранные в 20 пухлых папок, занимали целую полку в архиве британской спецслужбы. Его бывший куратор Томас Харрис написал о нем книгу «Гарбо – двойной агент».

В 2004 году в Лондонском военном музее на выставке, посвященной 60-летию высадки союзников в Нормандии, Пужолю был посвящен отдельный стенд. В этой экспозиции нашлось место, хотя и более скромное, для Лили-Натальи Сергеевой.

Дата публикации: 11 августа 2013