Элизабет Бентли сдалась с повинной ФБР в Нью-Хейвене

Солнечным августовским днем 1945 года на одной из улиц города Нью-Хейвен, расположенного в 75 милях к северо-востоку от Нью-Йорка, остановился легковой автомобиль. Из него вышла моложавая, но все еще привлекательная женщина лет сорока. Какое-то время она напряженно озиралась по сторонам, словно опасаясь то ли слежки, то ли случайной встречи с кем-либо из знакомых. Наконец, решительным шагом направилась к подъезду одного из соседних домов. Табличка, прикрепленная к стене, извещала, что здесь расположен офис местного отделения ФБР…

МОЛОДАЯ АКТИВИСТКА

Элизабет Бентли была коренной американкой, белой, из обеспеченной семьи. Получив искусствоведческое образование в Колумбийском университете, она отправилась в начале 1930-х годов в Италию, училась во Флорентийском университете. По неподтвержденным слухам, там у нее возник роман с молодым «чернорубашечником», который пытался увлечь Элизабет учением Муссолини. Но затем влюбленные поссорились, и Бентли, вернувшись на родину, вступила в нью-йоркскую ячейку компартии США, горя желанием бороться с фашизмом.

Надо заметить, что к тому времени компартия США достигла пика своего влияния в стране. В ее рядах состояло почти 100 тысяч членов, в том числе немало интеллектуалов. Партия участвовала во всех выборах, контролировала деятельности более десяти профсоюзов, располагала немалыми финансовыми возможностями. Не отказываясь от тех средств, что поступали по тайным каналам из Москвы, руководители компартии создали ряд фирм, приносивших определенный доход. Тогда еще казалось, что на волне тревог, вызванных недавней Великой депрессией, а, с другой стороны, интересом простых американцев к социальному эксперименту в СССР, вес компартии будет лишь расти.

Во всяком случае, Элизабет Бентли была преисполнена энтузиазма. По какому-то поводу ее представили Джекобу Голосу, который на правах одного из основателей компартии пользовался значительным влиянием среди соратников, занимая ряд руководящих постов. Впечатлительная Элизабет, пережившая уже несколько неудачных романов, и опомниться не успела, как влюбилась в этого обаятельного мужчину, лидера по натуре. Но разве могла она рассчитывать на взаимность?

НАШ ЧЕЛОВЕК В НЬЮ-ЙОРКЕ

Яков Голос (он же Джекоб Голос, он же Якоб Разин, он же Джейкоб Рейзен, есть и другие имена) был почти на 20 лет старше Элизабет. Настоящее его имя – Иаков Наумович Голосенко, родился он в 1889 году в Екатеринославе (Днепропетровск). Еще подростком Яков участвовал в первой русской революции 1905 года, за что был приговорен военным судом к восьми годам каторжных работ. Ввиду несовершеннолетия, каторгу ему заменили вечным поселением в Якутии. Он сумел бежать и добраться до США. Сначала работал печатником в Калифорнии, затем перебрался в Нью-Йорк, где получил американское гражданство и с головой ушел в политику. В 1919 году участвовал в учредительном съезде, на котором была основана Компартия США. Еще через несколько лет стал кадровым партийным работником, возглавил Общество технической помощи СССР, в котором насчитывалось несколько тысяч членов.

Голос дважды приезжал в Советский Союз, работал в Кузбассе и в Москве, но в начале 30-х годов вернулся в Нью-Йорк по настоянию руководителей компартии США. Судя по всему, еще в Москве он дал согласие на сотрудничество с Иностранным отделом ОГПУ. В СССР как раз начиналась индустриализация, и задачей Голоса (оперативный псевдоним «Звук») было налаживание агентурной сети для добычи промышленных и научно-технических секретов (но не только!).

Прикрытием Голосу служило туристическое агентство «Уорлд Туристс», созданное им же на средства компартии США. Агентство, которое в скором времени стало прибыльным, занималось отправкой групп и индивидуальных туристов в СССР.

А еще – снабжало советскую внешнюю разведку подлинными американскими документами, а также паспортами различных стран, что позволяло в любой момент переправлять в Москву под чужим именем нужных людей. Но это была лишь верхушка айсберга. Яков Голос, вошедший в историю разведки как один из самых плодотворных иностранных агентов ОГПУ-НКВД, на протяжении многих лет успешно руководил двумя группами высокопрофессиональных информаторов – в Нью-Йорке и Вашингтоне.

При этом многие из его агентов даже не догадывались, кто же истинный «покупатель» похищаемой ими информации, полагая, что они работают в интересах компартии США и Коминтерна. Так или иначе, Центр получал через Голоса документацию по новейшим американским технологиям, секретные промышленные разработки. В их числе сведения о производстве автомобильных бензинов способом прямой перегонки, данные по вискозе, производству иприта, чертежи оборудования для цветной металлургии и многое другое. Агенты «Звука» добыли также полный комплект чертежей одного из самолетов Сикорского, чертежи бомбардировщика В-29 и других военных самолетов, информацию о новейших кислородных масках для высотных полетов, об использовании глицерина в военных целях... Они же сообщили о сверхсекретном проекте «Энормоз», предоставив сведения о первых исследованиях в области расщепления ядра урана.

Не все, однако, шло гладко. В октябре 1939 года агенты ФБР провели обыск в офисе «Уорлд Туристс». Формальным поводом послужил факт получения фирмой денег от «Интуриста» на рекламу туризма в СССР. Это подпадало, однако, под действие закона «О регистрации иностранных агентов». Москва, дорожа своим агентом, предложила «Звуку» тайно выехать из США, но он отказался. Представ перед Большим жюри (федеральный суд), Голос признал себя виновным и был приговорен к штрафу в размере 1 тысяча долларов и условному лишению свободы сроком на 12 месяцев. Таким образом, руководитель крупной агентурной сети оказался «под колпаком» у ФБР и вынужден был ограничить ряд своих контактов. Вот тут- то и пригодилась мечтательная активистка Элизабет Бентли, ставшая сначала его технической помощницей, затем связником – «правой рукой», а еще через некоторое время любовницей и гражданской женой. В Центре она получила псевдонимы «Умница» и «Мирна».

ВЛЮБЛЕННЫЕ КОНСПИРАТОРЫ

От многоопытного, наблюдательного Голоса не укрылись, конечно же, те пылкие взгляды, которые Элизабет то и дело украдкой бросала на него. Притом, что он тоже остался один, отправив свою семью – жену и сына – в Москву, поскольку желал, «чтобы мальчик получил советское образование». Словом, ситуация для двух одиноких сердец складывалась вполне благоприятно. По воспоминаниям самой Бентли, однажды Голос отвозил ее домой поздним вечером. Мела страшная пурга, и Голос остановил машину в каком-то укромном уголке. Через секунду они сжали друг друга в объятьях, а позднее сидели в обнимку в машине, глядя на «самый прекрасный в жизни рассвет»…

Вскоре Голос, нарушая все правила конспирации, переселился в комфортную квартиру Элизабет, и они стали жить в гражданском браке. Если раньше Элизабет знала лишь то, что ей полагалось знать, как связнику, то теперь она вошла в курс практически всех секретов своего обожаемого патрона. Да и сам Голос, всецело доверявший преданной подруге, не стремился, похоже, утаивать от нее что-либо. Он сделал Элизабет вице-президентом той самой туристической фирмы, и перед ней открылась еще одна секретная завеса.

Элизабет был счастлива. Рядом с ней находился любимый человек, настоящий герой, сама она считала себя едва ли не главным режиссером большого шпионского спектакля, и это осознание значимости собственной персоны наполняло ее душу радостным трепетом.

ХОЗЯЙКА РАЗВЕДСЕТИ

Тревожные перемены наступили на исходе 1941 года, когда Голоса на ее квартире разбил инсульт. И хотя последствия недуга удалось несколько сгладить, способность разведчика к передвижению была теперь ограничена. Нагрузка на Элизабет возросла еще больше. Но она не жаловалась на судьбу, успевая все: ухаживала за наполовину парализованным любовником, сновала, как челнок, между Нью-Йорком и Вашингтоном, встречалась с двумя десятками агентов, передавала информацию по назначению, а, кроме того, вела дела фирмы. Между тем, в декабре 1941 года в США прибыл новый легальный резидент советской разведки Василий Зарубин, под прикрытием должности вице-консула нашего полпредства в Вашингтоне. (Имелся в США и нелегальный резидент НКВД; в описываемый период им был Ахмеров). Изучив на месте ситуацию по агентурной линии, Зарубин схватился за голову. Как выяснилось, Голос скрывал от Москвы истинное положение дел, представляя Бентли всего лишь как своего технического помощника и связника. В действительности же Бентли знала практически все!

Но и это не было бы большой бедой, если бы «Умница», сама пренебрегавшая правилами конспирации, не настраивала бы в том же духе своих агентов. Она посылала им рождественские подарки, поддерживала со многими приятельские отношения. Да и сами агенты, благодаря ее язычку, знали кое-что друг о друге. Кроме того, о «секретной кухне» догадывались их жены. О том, как агенты-информаторы соблюдали правила конспирации, наглядно свидетельствует трагикомический случай, приключившийся с Джулиусом Джозефом из управления стратегических служб. В свое время его, как и всех других агентов, проинструктировали насчет того, что после передачи микропленки связнику, копии секретных бумаг следует уничтожить. И вот этот агент, подпалив кипу бумаг, сунул ту в унитаз, а сам отправился куда-то по делам. Между тем, в туалете загорелось деревянное сидение унитаза, в доме едва не возник пожар. Хозяин квартиры, узнав о случившемся, недоумевал, как такое вообще стало возможным!

Понятно, что при таком уровне «конспирации» малейший провал любого из агентов привел бы к раскрытию всей разведывательной сети. Но, похоже, Бентли не желала понимать этого, а Голос уже не мог радикально влиять на ситуацию. Зарубин предложил Центру забрать у Голоса наиболее ценных агентов, оставив все же Бентли на связи. Узнав об этом, Голос и Элизабет были шокированы. Они-то считали, что действуют исключительно эффективно, а их фактически обвинили в непрофессионализме!

Да и как же им было не возмущаться, если к весне 1943 года Бентли раз в две недели привозила с конспиративных встреч в своей хозяйственной сумке до 40 не проявленных микрофильмов с фотокопиями чертежей и документов, которые обрабатывались затем в лаборатории резидентуры! Между Голосом и Зарубиным состоялся резкий разговор, о котором каждый из них сообщил по своему каналу в Центр.

Москва хоть и соглашалась с аргументами Зарубина, но не хотела обижать и американцев, доказавших многолетней успешной работой свою преданность. Готовился указ о награждении Якова Голоса орденом Красной Звезды. Бумаги уже находились на подписи, но 25 ноября 1943 года Яков Голос скоропостижно скончался от инфаркта в квартире Элизабет Бентли в Нью-Йорке.

«ПОДБЕРИТЕ ЕЙ МУЖА!»

Как ни велика была ее скорбь, но буквально на следующий день Элизабет встретилась с «Альбертом» (Ицхаком Ахмеровым), своим новым руководителем. Сразу же почувствовав, что этот человек будет всячески ограничивать ее полномочия, пытаться командовать ею, она настроилась враждебно, готовая, если нужно, показать свои коготки. Ее, королеву, пытаются превратить в какую-то проходную пешку, ну, уж нет, не дождутся! Между тем, самому Ахмерову не составляло труда разобраться в истинных причинах демонстративной агрессивности собеседницы.

Когда в скором времени Центр предложил вывести ее из игры, резидент, напротив, настоял, чтобы работа с «Умницей» продолжалась. Да, сейчас она в депрессии, но есть действенное средство, чтобы помочь этой здоровой, полной жизненных сил женщине. «Она одинока в своей личной жизни, – сигнализировал «Альберт» в Центр. – Подберите ей кого-нибудь из дома. Пришлите его в Южную Америку под видом прибалтийского или польского беженца, а со всем остальным мы тут справимся сами. Для «Умницы» это было бы большим счастьем!»

На донесении Ахмерова сохранилась резолюция начальника внешней разведки НКГБ Фитина: «Надо продумать вопрос о муже для нее». Но дальше благих намерений дело не пошло. Ахмеров еще несколько раз напоминал о своем предложении, видя, что психологическое состояние «Умницы» усугубляется, но осенью 1944 года Бентли была передана на связь новому легальному резиденту Анатолию Горскому, сменившему в этом качестве Зарубина.

ДЕПРЕССИЯ ОРДЕНОНОСЦА

С Горским (в Америку он прибыл под фамилией Громов) Элизабет конфликтовала еще отчаяннее.

На встречи с ним приходила пьяной, затевала скандалы по всякому поводу. К этому времени уже было ясно, что ФБР рано или поздно выйдет на ее след. В поле зрения сыщиков вновь оказалась туристическая фирма.

Обрисовав ситуацию, Горский предложил ей на одной из встреч немедленно передать дела в фирме другой сотруднице, а самой выехать «на каникулы» в Канаду или Мексику. Подвыпившая Элизабет пришла в ярость. Она – свободная американка, и никто не имеет права указывать, где ей жить! Ее дом – в Нью-Йорке, и она не собирается переезжать ни в один другой город, как не намерена и отказываться от своего поста в фирме! И вообще, все они ей надоели! «Земляки» (активисты компартии США) – просто кучка шпаны, готовой продастся за пару центов, а русские – это гангстеры, желающие Америке зла! И вообще, однажды она соберется с духом и даст показания сенатской комиссии по антиамериканской деятельности!

Встревоженный Горский передал в Центр шифровку: «Умница» стала совершенно неуправляемой, обуздать ее сможет лишь радикальное средство. Центр, однако, не верил в возможность ее предательства. Горскому порекомендовали провести с «Мирной» воспитательную работу, а также сообщить ей, что за большие заслуги она награждена орденом Красной Звезды. Сам орден будет храниться в Москве, но фотокопию орденской книжки пришлют резиденту в ближайшее время – для показа орденоносцу.

На следующую встречу Элизабет пришла трезвой. Она извинялась за свое поведение в прошлый раз, твердя, что всему виной измучившая ее бессонница. Когда же Горский сообщил ей о награде, она расцвела, выразила горячую благодарность и заявила, что и впредь будет работать, не покладая рук, чтобы оправдать оказанную ей честь.

Но вряд ли эти заверения были искренними. В первой половине октября 1945 года они встретились в очередной раз. Зашел разговор о перебежчике Игоре Гузенко, шифровальщике советского посольства в Канаде, сотруднике военной разведки, о побеге которого писали накануне все американские газеты. Горский высказал предположение, что Гузенко мог выдать людей, ниточка от которых вела к Голосу, и снова предложил своей собеседнице покинуть страну. К удивлению резидента, на этот раз она обещала серьезно все обдумать. Горский не догадывался, что «Мирна» (в своих донесениях он называл ее именно так) уже стала на путь предательства.

КОНТАКТЫ С ФБР

Пробный ход она предприняла еще в августе. Отправилась в свой родной штат Коннектикут и там, в городе Нью-Хейвен, вошла в офис местного отделения ФБР. Нет, она еще не собиралась никого сдавать, тем более, случайному собеседнику. А вдруг тот тоже работает на русских? Это просто была разведка.

Прикинувшись простушкой, она рассказала дежурному сотруднику, что с ней добивается знакомства некий молодой мужчина, который якобы служит в ФБР. Она, мол, в растерянности: принимать ли его ухаживания всерьез, либо же он выполняет некое служебное поручение? Что ей могут посоветовать его коллеги?

Сотрудник начал задавать ей вопросы, она отвечала обтекаемо. У дежурного хватило все же смекалки понять, что дама не стала бы пускаться в 75-мильную поездку из Нью-Йорка ради пустой беседы. Быть может, она вовлечена в некое незаконное действие, и пытается найти выход? Записав ее адрес и телефон, он заверил посетительницу, что с ней обязательно свяжутся. 16 октября ее пригласили в штаб-квартиру ФБР в Нью-Йорке.

Бентли и на этот раз не спешила откровенничать, больше говорила намеками. Мол, она общалась с некоторыми людьми, по отношению к которым у нее возникли подозрения, что те могут работать в интересах русских. Как ей теперь быть и какие гарантии безопасности она может получить, прежде чем назовет их имена? Она и на этот раз умудрилась не раскрыть никаких подробностей. Двое беседовавших с ней сотрудников обещали связаться с ней в скором времени и ответить на поставленные ею вопросы.

Очередная встреча состоялась 7 ноября. На этот раз с Бентли беседовал другой сотрудник - опытный специалист по антикоммунистической деятельности. Ему удалось установить с посетительницей контакт, и «Умницу» словно прорвало. Она рассказала обо всем, что знала, в том числе о связях Голоса. Ее «интервью» (этим политкорректным словом в ФБР предпочитали называть обычный допрос) продолжалось свыше восьми часов. Позднее, в половину второго ночи, было отправлено срочное сообщение директору ФБР Эдгару Гуверу. Тот дал указание продолжить ежедневные «интервью».

«НИКАКИХ МЕР НЕ ПРИНИМАТЬ!»

27 ноября Горский направил в Центр шифровку, где предлагались конкретные меры по ликвидации предательницы. Его агент «Икс», знакомый с Бентли, мог бы пригласить ее на ужин, угостить вином и подарить ей, к примеру, пудреницу, смазанную в отдельных местах ядом. Этот яд действовал не сразу и полностью улетучивался через 10-20 часов, не оставляя следов. Второй вариант: «Икс» мог бы, пробравшись тайком в ее квартиру, пустить в ход холодное оружие или шарф, но тут же сам резидент выражал сомнения относительно успеха акции, ибо Элизабет была сильной женщиной, и за исход схватки поручиться было нельзя.

Отпадала автокатастрофа, не годился и толчок под колеса поезда метро. В тот же день, когда в Москве была получена шифровка, нарком Меркулов обговорил ситуацию с Берией, после чего наложил резолюцию: «Никаких мер в отношении М. не принимать».

Дело тут вовсе не в «гуманизме» высокопоставленных чекистов. Уже через три дня после октябрьского визита Бентли в ФБР Москва знала об этом, а позднее имела полный список всех, кого она сдала. Меры были приняты незамедлительно: одних агентов отозвали (в частности, Ахмерова), другим посоветовали уничтожить весь возможный компромат и «залечь на дно», третьих проинструктировали, как вести себя на допросах. Ряд операций советской разведки за рубежом пришлось «заморозить».

В конце ноября Бентли подписала полный протокол, где, с ее слов, были указаны фамилии 87 американских граждан, которые, по ее мнению, работали на Москву либо симпатизировали коммунистам. В их числе – лидер компартии США Эрл Браудер, бывший правительственный чиновник Джон Абт, один из ближайших советников Рузвельта Лоуллин Карри, председатель комитета в министерстве торговли по вопросам экспорта в СССР Уильям Ремингтон, помощник министра финансов Гарри Декстер Уайт, сотрудник комитета военно-промышленного производства Натан Сильвермастер, экономист Виктор Перло, служащие штаба ВВС Джордж Сильверман и Людвиг Улльман и другие.

Всех этих людей вызывали на допросы. Некоторые позднее потеряли работу, кто-то был вынужден эмигрировать, но никого из них власти так и не сумели привлечь к ответственности за шпионаж. Все обвинения рассыпались из-за недостаточности доказательств.

В этих условиях ФБР не оставалось ничего другого, как предать показания Элизабет Бентли гласности. Газеты тут же раздули громкую сенсацию, окрестив Бентли «королевой красных шпионов». Благодаря этой шумихе, подкрепленной показаниями других перебежчиков, в Америке началась пресловутая кампания, известная как «охота на ведьм».

По своему складу характера, «королева красных шпионов» напоминает, пожалуй, персонаж чеховского рассказа «Душечка». В обоих случаях отсутствие собственных убеждений компенсировалось беззаветной преданностью близкому человеку – авторитету и кумиру.

«Душечке», правда, везло больше, по крайней мере, в молодости. Едва похоронив одного мужа, она тут же находила другого, мгновенно подлаживаясь под его интересы. А вот Элизабет, потеряв любимого мужчину, так и маялась в тоске и одиночестве. Если бы Центр своевременно внял здравому совету «Альберта» и подобрал бы для нее подходящего партнера, то мир, скорее всего, никогда бы не услышал о ее предательстве.

Дата публикации: 2 апреля 2012