Победители 1945 года

Активное использование идеологических штампов и пропаганды в имеющих геополитическую подоплеку военных конфликтах является характерной чертой Нового и Новейшего времени. Сегодня наиболее дискуссионной для историков темой является Вторая мировая война – ее причины, ход событий, итоги. Победа в научном споре может служить обоснованием моральных, территориальных и финансовых претензий, а потому сами научные дискуссии становятся частью информационных кампаний.

Нынешние бои на востоке Украины разыгрываются практически на тех же территориях, где происходили сражения Красной армии с фашистами. Показательно, что обе, противостоящие друг другу стороны украинского конфликта постоянно обвиняют оппонентов именно в фашизме, хотя, по крайней мере когда подобные обвинения звучат со стороны идеологов официального Киева, даже людям, поверхностно знакомым с историей, бросается в глаза очевидное искажение исторических реалий и циничное манипулирование фактами прошлого.

Если раньше война была продолжением политики другими средствами, то сегодня обычные войны являются результатом и продолжением войн информационных. Более того, информационные войны сегодня уже являются частью обычных войн, и победа на полях сражений зачастую может оборачиваться проигрышем в информационном пространстве.

Поля, на которых разыгрываются информационные сражения, лежат не только в нашей современности, но и в прошлом. Старые споры и конфликты могут служить обоснованием современных моральных, территориальных, финансовых претензий, однако выдвижение таких претензий требует определенного набора аргументов, которые подлинными историческими реалиями отнюдь не всегда подкрепляются. Так возникают предпосылки для искажений и фальсификаций прошлого, когда вместо тщательного выявления и анализа архивных документов идет в лучшем случае манипулирование источниками, в худшем же – просто голословное выдвижение демагогических аргументов.

В последние годы чаще всего искажениям и фальсификациям подвергается история Второй мировой и Великой Отечественной (как ее составной части) войн, что в общем вполне объяснимо, поскольку именно итоги зафиксировавших их результаты Ялтинской и Потсдамской конференций определили мировое устройство почти на полвека.

Драматизм положения усугубляется тем, что политические факторы влияют даже на характер академических дискуссий, выводы которых корректируются журналистами и спичрайтерами исходя из текущей конъюнктуры. Аналогичная картина наблюдается по отношению к источникам, когда вместо репрезентативного отражения исторической реальности к публикации отбираются лишь материалы, подтверждающие заранее составленную заказчиком концепцию.

Конечно, существует достаточное количество научно выверенных изданий, полнота объективность и репрезентативность которых ни у кого не вызывают особых сомнений. В качестве примера можно привести материалы Нюрнбергского трибунала, последнее наиболее полное восьмитомное издание которых вышло в свет в конце прошлого века. Однако уже по причине своих внушительных объемов подобного рода книги не могут иметь широкого распространения и воздействия на массового читателя, хотя и представляют огромную ценность для исследователей. Сегодня в условиях расцвета информационных технологий, главная сложность заключается не в отсутствии информации, а в ее критическом восприятии и сортировке. И здесь свои услуги массовому читателю предлагают СМИ, и прежде всего СМИ, являющиеся участниками информационных кампаний.

К сожалению, распад Советского Союза и попытки лишившихся противовеса Соединенных Штатов играть роль гегемона, сначала ввели мир в состоянии политической турбулентности, а сегодня уже ввергли многие страны в состояние политического хаоса. Вопрос о том, до какой степени этот хаос является управляемым, выходит за рамки данной публикации, но совершенно очевидно, что единственная перспектива выхода из подобного состояния связана с возможностью создания нового многополярного мира с несколькими экономическими и политическими центрами силы.

Таким образом, речь идет не больше не меньше как о продолжающемся на протяжении последней четверти века (с распада СССР) процессе складывания новой геополитической системы, очертания которой отнюдь не являются предопределенными. Отсюда и вал взаимных претензий, и политически ангажированные обвинения, и, наконец, информационные войны.

15 мая 2009 года Указом Президента РФ была создана Комиссия по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. В августе того же года, накануне 70-летней годовщины начала Второй мировой войны, в польской «Газета Выборча» по сходной теме высказался тогдашний председатель Правительства РФ Владимир Путин, констатировавший, что искажения российской истории становятся «все более жесткими, злыми, агрессивными».

Статья Путина в определенной степени может расцениваться как программная, поскольку в ней были обозначены основные болевые точки и темы, касающиеся Второй мировой войны, а также концептуальные расхождения между даже не историками России и стран Запада, а теми, кто призван формулировать официальную трактовку прошлого, исходя из нужд текущей политики.

Здесь следует констатировать, что заслуги Советского Союза в борьбе с фашизмом либо замалчивались, либо никогда в полной мере не признавались на Западе. Уже в 1970-х годах большинство американцев не помнили, что СССР тоже участвовал в борьбе с гитлеризмом, и уж тем более не подозревали, что вклад нашей страны в уничтожение «коричневой чумы» был наиболее весомым и решающим. Учитывая идеологическое противостояние двух сверхдержав, удивляться этому особенно не приходится, тем более что представители любой нации всегда склонны преувеличивать подвиги своих соотечественников. Ведь сходным образом вели себя даже наши «собратья» по социалистическому лагерю: достаточно вспомнить популярную в Польше шутку о том, что Берлин брало Войско Польское, а Красная армия ему «тоже добже помогала». Но если раньше подобные трактовки истории носили относительно невинный характер, то сегодня речь идет даже не столько о замалчивании заслуг, сколько об искажении, а в ряде случае полном перечеркивании роли, сыгранной Россией и народами бывшего Советского Союза в спасении мировой цивилизации.

Эта тенденция обозначилась еще в начале 1980-х годов в период очередного обострения геополитического противостоянии между Востоком и Западом. В Европе тогда в центре исторических дискуссий оказались работы немецкого философа Эрнста Нольте, базирующиеся на тезисе о том, что политику уничтожения евреев в нацистской Германии следует оценивать только в связи с политикой уничтожения в СССР таких классов, как дворянство и крестьянство.

Тезис этот следует признать политически ангажированным, поскольку «переплавку» классового общества дореволюционной России в «единый советский наряд» априори нельзя сравнивать с буквальным и повальным уничтожением евреев в период Холокоста. Вообще, само по себе использование подобного термина следует признать удачным имиджевым ходом, поскольку любые оппоненты такой «новой школы» автоматически начинают восприниматься как сторонники некоей (некогда, впрочем, не существовавшей) «старой школы», т. е. людьми, несколько отставшими от времени.

Подобный прием был опробован еще в начале ХХ века, когда очередная поросль шведских историков начала резко критиковать своих предшественников, доказывая, что печально известный король Карл XII, доведший свою страну до национальной катастрофы, был не просто агрессором, а провидцем, понимавшим, какую угрозу несет усиливавшаяся при Петре I Россия для Европы. Эти русофобы тоже называли себя «новой школой» и, в общем-то, своего добились.

В сегодняшней Швеции Карл XII чуть ли не самый популярный персонаж национальной истории, и можно только радоваться, что граждане этой замечательной скандинавской страны давно уже отвыкли от ратных подвигов.

Возвращаясь к Нольте, надо сказать, что его идеи не везде и не всегда проходили на ура, однако начавшаяся в СССР перестройка и сопутствующая ей гласность привели к однозначно критичному восприятию советского прошлого в глазах широких масс населения и формированию своего рода разоблачительного социального заказа на исторические исследования. Осуждение сталинского режима и его преступлений трансформировалось в осуждение сначала коммунизма в целом, а затем и России как страны – «оплота всемирного тоталитаризма». Некоторая парадоксальность ситуации заключалась в том, что генеалогия последнего тезиса восходит к энгельсовскому определению России времен Николая I как «жандарма Европы», а также написанным им совместно с К. Марксом работам, в которых пространно рассуждалось о реакционной сущности славянства. Таким образом, в основе современной критики якобы присущего России тоталитаризма лежали идеи основоположников научного коммунизма.

Справедливости ради надо признать, что этот идеологический маразм крепчал в первую очередь стараниями советских же (потом российских) историков, писателей, журналистов. Дело доходило до призывов «покаяться» не только в преступлениях Сталина и Ко, но и в таких делах «давно минувших дней», как присоединение Крыма (1783), покорение Сибири (1581), ликвидация Казанского ханства (1552) и Хазарского каганата (963) (!).

Разумеется, Запад воспользовался подобной ситуацией. Ведь вступив на путь демократических преобразований, постсоветская России лишала своих геополитических противников возможности критиковать ее за «ущемление прав человека». Утрату одного идеологического козыря требовалось компенсировать приобретением другого. И тогда критиковать стали не за настоящее, а за прошлое.

А поскольку уничтожение гитлеровской Германии является самой бесспорной и, главное, еще памятной очевидцам заслугой нашей страны перед человечеством, то именно пересмотр роли СССР во Второй мировой войне и стал главной заботой фальсификаторов истории.

Выступление Путина в «Газете Выборча» стало, пожалуй, первым ясным призывом к историкам сохранять объективность и рассматривать прошлое во всей его сложности и многообразии. «Историческое полотно – это не дешевая репродукция, которую можно халтурно подретушировать. По желанию заказчика убрать то, что не нравится, или изменить тон, добавив светлых или темных красок. К сожалению, с подобными примерами перелицовки прошлого нередко приходится сталкиваться в наши дни. Мы видим попытки переписать историю под нужды сиюминутной политической конъюнктуры. В некоторых странах зашли еще дальше – героизируют нацистских пособников, ставят в один ряд жертв и палачей, освободителей и оккупантов».

Сегодня содержащиеся в этой статье мысли и призывы звучат еще более актуально, чем раньше. Однако западные историки их в основном игнорируют.

В период выступления В. Путина последователи «новой школой» исходили из следующих тезисов. Да, говорили они, Советский Союз внес решающий вклад в победу над Германией, понес огромные жертвы, но все это вторично по сравнению с тем, что сталинский и гитлеровский режимы были якобы одинаково бесчеловечны, а вместо фашисткой кабалы страны Восточной Европы попали в кабалу коммунистическую.

Между тем подобный подход грубо искажает историческую реальность, поскольку никакого сходства идеологий – нацистской и коммунистической – не было и в помине. Конечно, в плане практическом гитлеровская Германия и сталинский Советский Союз действительно имели много общего, причем если говорить о жизненном уровне населения, то в Германии он был даже повыше, чем в России. Однако относительно взглядов на будущее человечества фашизм изначально проигрывал коммунизму.

Ставка на самый оголтелый национализм помогла фюреру сплотить соотечественников, но для всех остальных народов Европы победа Германии стала бы полной катастрофой. В лучшем случае им грозило онемечивание (скандинавы, англичане, бельгийцы, голландцы), в худшем – обращение в рабство (славяне) либо полное уничтожение (евреи, цыгане). Расовое клеймо пожизненно закрепляло за человеком статус неполноценного или отверженного, и даже самые преданные союзники Третьего рейха не могли рассчитывать на приравнивание к «истинным арийцам».

Интернациональная коммунистическая идеология выглядела на подобном фоне как образец гуманизма. Конечно, в Советском Союзе людей тоже сортировали: были пролетарии – представители класса-гегемона, крестьяне – тоже трудящиеся, но «с пережитками мелкобуржуазной психологии» и, наконец, интеллигенция, однако со временем все они должны были слиться в единую общность, и даже бывший буржуй хотя бы в теории имел шанс стать вполне уважаемым строителем коммунизма.

Что же касается тезиса о коммунистической кабале, которая якобы была не легче фашисткой, то он и вовсе не выдерживает никакой проверке фактами. Достаточно сравнить вполне сытое социалистическое бытие Восточной Европы с их пребыванием под властью рейха, стоившее этим странам миллионов жизней. И стоит напомнить, что в 1944–1945 годах Красную армию их жители встречали цветами.

Однако факты, не вписывающиеся в их концепцию и неудобные, представители «новой школы» всегда замалчивали. В связи с этим имеет смысл привести еще одну цитату из выступления Путина: «Полуправда всегда коварна. Былые трагедии, неудобные и недоосмысленные либо осмысленные фальшиво и лицемерно, неизбежно ведут к появлению новых историко-политических фобий, которые сталкивают между собой государства и народы. Влияют на сознание общества, искажая его в угоду недобросовестным политикам».

Дата публикации: 9 мая 2022