Роман Руденко выступает на заседании Нюрнбергского трибунала

Его имя стало всемирно известным во время Нюрнбергского процесса, где он был Главным обвинителем от Советского Союза. Ему пришлось допрашивать поэта Бориса Пастернака и обвинять американского шпиона Фрэнсиса Пауэрса. Это человек-легенда, прослуживший двадцать семь лет Генеральным прокурором СССР Руденко. Автору удалось пообщаться с людьми, которые близко знали Романа Андреевича. В своих воспоминаниях они рассказали как о малоизвестных, так и абсолютно неизвестных фактах из его жизни. Но прежде приведем основные моменты биографии.

ГОДЫ РОСТА

Роман Андреевич Руденко родился 17(30) июля 1907 года в городке Носовка Черниговской губернии в многодетной бедняцкой семье. Чтобы прокормить большое семейство, отец работал по найму, в основном плотничал, а мать батрачила. Нет ничего удивительного в том, что Роман Руденко, плоть от плоти крестьянин, безоговорочно разделял политику партии. Такие люди тогда ценились. В ноябре 1929 года окружной комитет партии направляет его на должность старшего следователя окружной прокуратуры в город Нежин. Старшему следователю Руденко тогда было двадцать два года от роду. С этого времени вплоть до последнего дня жизни (более полувека) Роман Андреевич служил в прокуратуре, пройдя все основные ступени прокурорской иерархической лестницы.

Образование, фактически без отрыва от работы, он получил в Московской юридической школе и на Высших юридических курсах при Всесоюзной правовой академии (1941 год), после чего был направлен на работу в Прокуратуру СССР. В 1942 году переведен на должность заместителя, а с 1944 года — прокурора Украины. Двадцать седьмого июня 1944 года Руденко становиться государственным советником юстиции 2-го класса, что соответствовало тогда воинскому званию генерал-лейтенанта. Роману Андреевичу было тогда тридцать семь лет.

Не было случайностью или совпадением обстоятельств то, что при определении Главного государственного обвинителя СССР на Нюрнбергском процессе выбор пал именно на него. Этому предшествовали достаточно важные события.

С 20 по 22 июня 1945 года коллегия Верховного суда СССР под председательством Ульриха рассматривала дело по обвинению генерала Леопольда Окулицкого и других лиц (всего 15 человек), руководивших польским подпольем, которое действовало в тылу Красной Армии. В результате террористической деятельности так называемой Армии Крайовой было убито и ранено около 500 советских солдат и офицеров.

По предложению Сталина процесс проходил в Колонном зале Дома Союзов с широким привлечением как советской, так и зарубежной прессы, с трансляцией по радио. На нем присутствовали дипломаты и корреспонденты из многих стран.

Основным обвинителем был утвержден главный военный прокурор Афанасьев. Когда при обсуждении этого дела у Сталина возник вопрос, кто будет помогать обвинителю, Афанасьев назвал прокурора Украинской ССР Руденко.

Роман Андреевич показал себя на этом процессе хорошим оратором — красноречивым, настойчивым, находчивым. Именно поэтому ему доверили такую важную роль в Нюрнбергском процессе. Вот как о нем написал в своей книге бывший руководитель советского секретариата на процессе Аркадий Полторак «Нюрнбергский эпилог»: «Роман Андреевич Руденко — высококвалифицированный юрист, человек, от природы щедро наделенный чувством юмора, очень живой собеседник, умеющий понимать и ценить тонкую шутку, он импонировал всем своим партнерам, и они преисполнялись к нему чувством глубокого уважения, искренней симпатии. Это, конечно, очень облегчало совместную работу».

ГЛАВНЫЙ ОБВИНИТЕЛЬ ОТ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

О некоторых событиях, произошедших во время Нюрнбергского трибунала, мы попросили рассказать личного охранника Романа Руденко, полковника в отставке Иосифа Гофмана.

— Уважаемый Иосиф Давидович, расскажите о вашем задании в Нюрнберге.

— Главным заданием было обеспечение безопасности Романа Андреевича Руденко. Я по очереди со своим напарником сопровождал его на заседания, в служебные поездки, и не только. Могу заверить, что я всегда был готов действовать в любой внештатной ситуации, защитить Романа Андреевича, при необходимости закрыть его своим телом от вражеской пули.

В то время я носил воинское звание — сержант. Моим напарником, как стало известно через много лет, был капитан «Смерша». Поскольку американцы, а это была их зона оккупации, ввели строгое ограничение на количество офицеров, принимавших участие в работе трибунала, офицер-контрразведчик также носил сержантские погоны. Это был один из многочисленных секретов того времени. Думаю, самый незначительный.

— Как складывались Ваши отношения?

— Относился Роман Андреевич ко мне хорошо. Мог, если у него было хорошее настроение, и он был не уставшим, пошутить: «указания начальства подлежат выполнению, даже тогда, когда они не выполнимы».

Роман Андреевич после завершения работы трибунала написал письмо командующему 8-й гвардейской армии генералу Чуйкову, в котором благодарил меня за службу и просил предоставить мне отпуск, а это свидетельствует о многом.

— Вы вспоминали о своем напарнике капитане «Смерша», работавшим под прикрытием «сержанта». С какими еще секретами, о которых сейчас можно рассказать, Вам приходилось сталкиваться?

— Тот, кто интересовался историей Нюрнбергского трибунала (его материалы частично опубликованы, вышло большое количество мемуаров и документальных фильмов), обращал внимание на провокацию, организованную нашими противниками и направленную против Руденко. Американские СМИ запустили «утку», что во время заседания трибунала Руденко застрелил Геринга. Так, в газете «Звезды и полосы» выделялась заметка «Трагическое происшествие в суде. Советский обвинитель Руденко стреляет в Германа Геринга». Когда начали выяснять, как могла в прессе пройти такая ложная информация, американские журналисты, аккредитованные на процессе, пожимали плечами: «Сенсация. Все для сенсации».

Но настоящей сенсацией на процессе были показания фельдмаршала Фридриха Паулюса о плане «Барбаросса», плане нападения на Советский Союз. Паулюс не только принимал участие в его разработке, он был первым из высших немецких военных чинов, кто положил в Сталинграде свой маршальский жезл к ногам Советской Армии.

Вначале Руденко зачитал письменные показания Паулюса. Адвокаты нацистских преступников потребовали личного присутствия фельдмаршала на процессе. Они были уверены, что их требования советская сторона выполнить не сможет и, как следствие, письменные показания потеряют свою значимость и будут дискредитированы.

Председатель трибунала лорд Лоуренс спросил у Руденко, что тот думает по поводу требования защиты. Роман Андреевич ответил, что возражений нет. Тогда лорд Лоуренс поинтересовался, сколько времени потребуется для того чтобы доставить Паулюса в зал суда. Роман Андреевич невозмутимо ответил, что потребуется не более пяти минут. Свидетель находится во Дворце юстиции в апартаментах советской делегации. Это известие вызвало у подсудимых состояние шока. Адвокаты заявили, что они не настаивают на вызове свидетеля.

Лорд Дж. Лоуренс посовещался с коллегами и пригласил Фридриха Паулюса в зал для дачи показаний. Именно выступление бывшего фельдмаршала стало кульминационным моментом всего процесса. А подготовил и разработал этот «сценарий» Роман Андреевич Руденко. Он предусмотрел действия защиты и заблаговременно позаботился о том, чтобы тайно доставить Паулюса в Нюрнберг. Очень важно было обеспечить секретность проведения этой операции.

Для въезда в американскую зону оккупации нужны были визы. После долгих споров и раздумий решили оформить визу на руководителя следственной части при советском обвинении Георгия Александровича Алексеева и десятерых сопровождающих, в числе которых был и Фридрих Паулюс.

Пришли к общему мнению, что к американцам за визой следует обратиться в субботу, за пять минут до конца рабочей недели. Документы вручили переводчице с немецкого языка, очень привлекательной девушке Ольге Свидовской. Благодаря ее очарованию, за несколько минут до ухода со службы улыбчивые американские парни, плененные ее красотой, оформили все необходимые документы. Позднее Ольга Свидовская рассказала, что на листки виз американцы ставили печати не на столе, а просто на ладони.

Малоизвестным фактом остается желание союзников, в частности французов, американцев, поляков и чехов наградить представителей советского обвинения в Международном военном трибунале своими правительственными наградами. Безусловно, первой в списке тех, кого должны были наградить, стояла фамилия Руденко. После длительной бюрократической волокиты, уточнения списков и т. д., решение так и не было реализовано.

В завершение считаю необходимым вспомнить о последней тайне Нюрнберга. У нас до сих пор не издано полное собрание Нюрнбергских документов, в том числе и стенограммы допроса подсудимых, всех судебных заседаний, а это 42 тома материалов. Хотя Международный трибунал в марте 1946 года принял решение об официальном издании всех документов на четырех языках. На трех оно было осуществлено в Нюрнберге в 1947-1949 годах — английском, немецком и французском. А на русском языке так и не издано по сей день. Лишь при Хрущеве издали семь томов, с 1986 года приступили к выпуску восьмитомника, но вышло лишь пять книг.

— Как Вы думаете, в чем причина?

— На процессе в полный голос говорили о таких вещах, которые в СССР не обсуждались даже шепотом. А в последующие годы руководители страны полагали, видимо, что к событиям прошлых лет интерес ослаб… У нас всегда найдется объяснение необъяснимому.

УВАЖЕНИЕ ЗА ПРИНЦИПИАЛЬНОСТЬ

О неофициальной, неслужебной стороне жизни Романа Андреевича мы попросили рассказать его родного племянника Руденко Юрия Федоровича, киевлянина, старшего научного сотрудника, заместителя директора по науке Научно-инженерного центра радиогидрогеологических полигонных исследований Национальной академии наук Украины.

— Уважаемый Юрий Федорович, расскажите об истории Вашей семьи.

— В семье Андрея Руденко в Носовке было одиннадцать детей. После голодовок и войны из них в живых остались лишь шестеро. Судьбы моих дядьев и теток сложились по разному. Двое моих дядьев, не считая Романа Андреевича, также были прокурорами. Петр Андреевич занимал должность прокурора Москвы. Антон Андреевич был заместителем прокурора Львовской области. Примечательно то, что Роман Андреевич дистанционировался от своих братьев-коллег и сделал все возможное, чтобы работа и родственные связи не перекликались.

— Какие отношения с Романом Андреевичем были у Вашего отца?

— Отношения были дружеские. Мой отец, Федор Андреевич, никакого отношения к правоохранительной деятельности не имел. Он был фронтовиком, прошел всю войну, имел боевые ордена и медали. После войны работал гидрогеологом, преподавал на геологическом факультете Киевского государственного университета им. Т.Г. Шевченко. Уже в мирное время за работу во Вьетнаме был награжден орденом Ленина.

У отца и дяди были действительно братские отношения. Бывая в краткосрочных командировках в Киеве, Роман Андреевич всегда к нам наведывался с подарками. Его дочери Галя и Лариса все свои отпуска проводили у нас. Они искренне удивлялись тому, что киевляне, имея возможность отдыхать на Днепре, почему-то ездят на море.

Бывали и мы с отцом у дядьки в гостях: в доме по улице Грановского и на государственной даче в Серебряном Бору. Хорошо помню, что семья Романа Андреевича жила довольно скромно. В московской квартире обстановка и еда были обыкновенными, без каких бы то ни было изысков. Гос.дача была, конечно же, внушительной — шестнадцать комнат, плюс флигель для обслуживающего персонала. Но так было положено по протоколу.

Помню один забавный случай. Как-то на даче отец с Романом Андреевичем хорошенько поужинали. И вдруг Роман Андреевич предложил нам пойти покататься на общественном транспорте. Свое желание он объяснил тем, что уже двадцать лет не ездил на троллейбусах и трамваях. Сказано — сделано. Поехали, покатались, пообщались с пассажирами. Работу транспорта Роман Андреевич одобрил.

Только спустя какое-то время я понял, что очевидно нас сопровождала охрана, но на тот момент мы ее не замечали.

— Каким Роман Андреевич остался в Вашей памяти?

— Прошло много лет. Во время нашего общения я был еще достаточно молодым человеком. Но, конечно же, в нашей семье с большим вниманием следили за работой Романа Андреевича. Тем более, что многие аспекты его повседневной деятельности напрямую затрагивали вопросы как внутренней, так и внешней политики нашего государства.

Я храню в памяти самые положительные воспоминания о своем дяде. Всегда тепло и с любовью о нем отзывался мой отец. Роман Андреевич был человеком очень принципиальным и до конца преданным своей работе. К нему с уважением относились сослуживцы. Ему отдавали должное и руководители государства.

Из рассказов родственников я знаю о серьезном конфликте между Романом Андреевичем и Никитой Сергеевичем Хрущевым. Причиной послужило нашумевшее «дело Рокотова». Ян Рокотов с подельниками Владиславом Файбышенко и Дмитрием Яковлевым длительное время занимался валютными махинациями. Подобные преступления в ту пору карались длительными сроками лишения свободы.

Однако итог судебного заседания — Рокотова, ставшего в советское время путем мошенничества долларовым миллионером, приговорили к 15 годам лишения свободы — не устраивал Хрущева. Он приказал подготовить указ Президиума Верховного Совета СССР, который бы предусматривал за незаконные валютные операции в качестве наказания смертную казнь. Указу решили придать обратную силу, то есть распространить на деяния, совершенные до его принятия и приговорить валютчиков к расстрелу.

Долгое время считалось, что Руденко спасовал перед напором Хрущева. На самом деле все было иначе. В черновых протокольных записях заседаний Президиума ЦК КПСС застенографирован диалог, в котором Хрущев обвиняет Руденко в том, что тот отказывается слушать указания ЦК и буквально посылает его к «чертовой матери».

После этого Роман Андреевич в течение длительного времени с Хрущевым не общался и ожидал отставки. К этому он готовил и семью. Однако все сложилось иначе. Спустя два месяца на сессии Верховного Совета СССР Хрущев похвалил Романа Руденко за принципиальность и поставил всем в пример. Впрочем, Рокотов и двое его подручных все равно были расстреляны.

С уважением к Роману Андреевичу относился и Леонид Ильич Брежнев. После устранения Хрущева на ключевые посты в государстве Брежнев назначал «своих людей». Но снять с должности Романа Андреевича Леонид Ильич не посмел.

Деятельность Романа Андреевича Руденко на посту Генерального прокурора СССР продолжалась 27 лет. Ни один советский прокурор не занимал столь долго этот пост.

После его смерти, некролог, опубликованный в «главной газете страны» «Правде», подписали первые лица государства.

Дата публикации: 6 апреля 2020