Казанова и Сен-Жермен остаются для нас легендами

Оба наших героя были умны, красивы и талантливы, оба прожили бурную жизнь, вращались в высоких кругах, не гнушались шпионажем и мошенничеством. Но при этом трудно найти настолько несхожие типажи. Образ первого ясен и понятен, второго – таинственен и постоянно ускользает. Джакомо Джироламо Казанова с великой охотой устно и печатно рассказывал всему свету о своих приключениях, не замалчивая и неблаговидных поступков. О графе Сен-Жермене точно не известно практически ничего, а то, что рассказывают, обычно вызывает мало доверия.

Сен-Жермен, провалив порученную ему французским королем миссию в Гааге, отправился Англию, а в 1762 году появился в России. По одной из версий, там он принял активное участие в заговоре, сделавшим Екатерину II императрицей, что заставляет вспомнить его давнюю дружбу с ее матерью. Вообще, есть предположение, что Сен-Жермен изначально был русским агентом. Во всяком случае, когда позже он встретился с графом Алексеем Орловым, руководителем переворота, тот называл графа «дорогим другом» и даже «дорогим отцом», да еще именовал генералом Салтыковым. Работой на Петербург, в частности, можно было бы объяснить то, что, в отличие от прочих современников-авантюристов, граф никогда не был стеснен в средствах.

А Казанова после побега отправился в Париж, где нашел себе нового покровителя – министра иностранных дел Франции Франсуа Иоакима Пьера де Берни. И тоже стал пробовать себя на ниве разведки. Де Берни несколько раз давал Казанове тайные поручения, например посетить город Дюнкерк, чтобы подробно описать стоящие там на рейде корабли. За что министр щедро заплатил ему.

Однако вскоре выяснилось, что это более напоминало аферу, о чем сам Джакомо писал с подкупающей искренностью: «…Министр мог бы без труда узнать обо всем, что я ему доложил, не затратив ни единого су». В общем, когда де Берни сменил на министерском посту герцог де Шуазель, шпионская деятельность Казановы сошла на нет.

Тот попытался заниматься торговлей, но она чаще приносила ему неудачи. Поэтому вскоре вернулся к «профессии» мага и оккультиста, изображая алхимика, способного исцелить любую болезнь и сделать из нескольких маленьких бриллиантов один большой.

Вот тут наши герои наконец-то столкнулись лицом к лицу: в 1758 году на ужине у Жанны Камю де Понкарре, маркизы д’Юрфе. Сен-Жермен произвел на Казанову сильное впечатление – граф не съел ни крошки, зато говорил весь ужин. «Признаюсь, трудно говорить лучше, чем он, – писал позже Казанова. – Его тон был решительным, но настолько взвешенным, что это не было неприятно». Как граф воспринял тогда Джакомо – неизвестно.

Их отношения накалились после аферы, которую Казанова пытался провернуть с пожилой маркизой. Он запугал ее различными якобы грозящими ей магическими бедами и убедил ради избавления от них «переселить» свою душу в тело ребенка, рожденного смертной женщиной от бессмертного мужа. В ходе этой магической процедуры он прибрал к рукам все драгоценности аристократки.

После этой истории Сен-Жермен стал отзываться в обществе о Казанове как о мошеннике. Стоит заметить, что сам граф никогда не пытался сыграть перед маркизой д’Юрфе роль мистического учителя или пророка. Однако, хотя знатная дама и разуверилась в Казанове, графа при этом невзлюбила. Впрочем, именно она сохранила единственный известный портрет Сен-Жермена.

В общем, можно сказать, что «оккультную» карьеру Казановы торпедировал именно Сен-Жермен, сам позиционировавший себя великим магом и алхимиком. Например, он утверждал, что владеет философским камнем, превращающим в золото любые металлы. Как ни удивительно, это подтверждал и сам Казанова, рассказывавший, что граф взял у него серебряную монету в одно су, положил на нее какое-то черное зернышко и разогрел паяльной лампой. И монета стала золотой… Вероятно, это был известный трюк с ртутью. Но Джакомо позже продал эту монету как золотую.

Другим поразительным трюком графа было «лечение» драгоценных камней от трещин и прочих дефектов. Он взял у Людовика XV алмаз с изъяном, а обратно отдал совершенно чистый. Не подделку – камень тут же оценил придворный ювелир. Предполагают, что граф открыл свойства радия – ведь сегодня драгоценные камни «облагораживают» с помощью радиации. Это объяснило бы и загадку картин, написанных Сен-Жерменом, – они светились в темноте.

Был граф и изобретателем – предлагал проект судна и пушки, в которых угадываются быстроходный катер и пулемет. Кроме того, он внедрял новые технологии окраски тканей и древесины, и это тоже можно делать с помощью радия. Кстати, от своих красилен он имел приличный доход, что может частично объяснить его богатство. Еще торговал лекарствами и косметикой собственного изготовления, а также занимался фрахтом судов. В общем, коммерческая хватка у него явно была.

Пока соперник занимался всей этой разнообразной деятельностью, Казанова в Париже продолжал играть, встревать в истории с женщинами, общаться Вольтером и Руссо. Играл он не только сам – еще и вывел азартные игры на государственный уровень, придумав и организовав первую в истории лотерею. Людовик XV испытывал финансовые затруднения, и Джакомо предложил ему устроить игру, похожую на современное «Спортлото». Общая сумма дохода составила два миллиона франков, а устроители заработали около шестисот тысяч.

Однако по итогам всех его опасных художеств перед Казановой замаячила тень Бастилии, и он снова скрылся. Тут снова проявляется параллель в биографиях героев, ибо Джакомо подался в Россию. Тяга искателей счастья к Российской империи, которая была тогда сверхдержавой, сравнимой по значению с нынешними США, понятна. Но, видимо, было в ней и что-то другое – таинственное, мистическое, притягивающее всяческих духовидцев и мечтателей…

Снабженный рекомендательными письмами к русским вельможам, Казанова поселился в Санкт-Петербурге, в скромной квартире на Миллионной улице. Однако в России ему не понравилось. В частности, он не мог смириться с важной ролью женщин в русском обществе. Вот ведь сексист какой… Кроме того, Джакомо не нашел в России хорошей доходной службы, на которую рассчитывал. В конце концов он уехал в Варшаву, где его дуэль с графом Браницким наделала много шума, заставив его в очередной раз бежать.

В Вене Казанову обвинили в шулерстве, и ему тоже пришлось спешно покинуть город. Потом – опять Париж, но и оттуда его изгнали, а в Испании он попал в тюрьму. Освободившись, Джакомо долго скитался по Италии, а потом помирился с властями Венеции и некоторое время жил в своем родном городе.

В середине жизни Казанову уже не влекли ни «колдовские» авантюры, ни победы над женщинами. К тому же теперь в любовных делах у него все чаще случались неудачи. Его покровитель Брагадин к тому времени уже умер, но один из друзей сенатора немного помогал Джакомо финансово. Однако денег не хватало, и Казанова стал осведомителем венецианской инквизиции. На деле от него требовалось в основном просто докладывать о настроениях в городе.

В 1785 году он познакомился с богемским графом Йозефом Карлом фон Вальдштейном, и тот предложил ему стать смотрителем своей обширной библиотеки. Казанова переехал в его замок Дукс на севере Богемии, который и стал его последним пристанищем. Там он дописал свои мемуары под названием «История моей жизни» и перевод «Илиады» Гомера, а также создал пятитомный роман-утопию «Икозамерон» и еще несколько художественных произведений. В эти же годы он вел оживленную переписку с многими известными в Европе людьми.

Сен-Жермен после провала в Гааге тоже колесил по всей Европе, возникая то здесь, то там. Его деятельность тоже была тесно связана с тайными обществами. Он числился в масонской ложе «Общественного согласия Святого Иоанна Экосского» по 1789 год, то есть позже даты своей смерти. Представлялся и тамплиером – членом рыцарского ордена, разгромленного в XIV веке, но, согласно конспирологической традиции, продолжающего свою деятельность втайне. Говорил он о себе и как о члене ордена ройзенкрейцеров. Вероятно, как и посвященный им в тамплиеры другой авантюрист, Калиостро, он исполнял задания масонов – конечно, не бесплатно.

Кстати, скандал вокруг Калиостро и ожерелья королевы в 1785 году задел и Сен-Жермена. Памфлетисты связывали их между собой, иногда даже в сексуальном плане. Вообще, вопрос о сексуальности графа интересен. В отличие от Казановы, по поводу связей Сен-Жермена – и гетеро-, и гомосексуальных – не известно ничего (за исключением грязи сатириков про его отношения с Калиостро). С дамами Сен-Жермен был небрежно высокомерен, а порой и дерзок, но те воспринимали это с почтительной робостью. Похоже, он действительно был «очень чистых нравов». Может быть, это последствия детской психологической травмы, связанной с домогательствами опекуна…

Казанова в этом отношении был его полной противоположностью. У него случались романы с самыми разными женщинами – от аристократок до простых служанок. Физическая близость была для него не просто одним из вариантов проведения досуга – он относился к этому как к творчеству и жизненной философии. А женщины были от него без ума, и похоже, что ни одна из многочисленных любовниц ни в чем его не упрекнула. По-видимому, каждой из них он давал именно то, чего она больше всего жаждала.

В последние годы граф Сен-Жермен жил в Касселе, занимался наукой и 27 февраля 1784 года скончался. Правда, его могила там так и не найдена. А 4 июня 1798 года не стало Джакомо Казановы. Он умер за работой, сидя в кресле за письменным столом, и сейчас это кресло является одним из экспонатов музея, в который превращен замок Дукс.

Казанова оставил по себе более двадцати сочинений, письма и предложенные им оригинальные решения сложных геометрических задач. После Сен-Жермена осталось несколько музыкальных произведений – вокальных и инструментальных. В XIX веке писатель Михаил Пыляев подарил Петру Чайковскому тетрадку с музыкальными произведениями графа. Она утеряна, но другие музыкальные произведения Сен-Жермена сохранились и иногда исполняются.

Но если Казанова спокойно и с достоинством ушел в историю, то Сен-Жермен после смерти вел себя более беспокойно. Например, судя по документам, он участвовал в парижском съезде масонов 1785 году – через год после своей официальной смерти...

Сообщения о встречах с ним поступали с завидной регулярностью вплоть до 80-х годов XX века. Некая мадам д'Адемар пишет, что граф несколько раз наносил ей визиты и предупреждал о грядущих ужасах французской революции и других бедах. При этом он не только не постарел, а казался помолодевшим. Нынешние оккультисты, вроде последователей Николая Рериха, верят, что Сен-Жермен до сих пор живет в мистической стране Шамбала.

Дата публикации: 3 августа 2021