Хайнлайн — один из патриархов жанра научной фантастики

Роберт Энсон Хайнлайн был ярчайшей звездой плеяды англо-американских писателей золотого века фантастики. Но вряд ли пришелся бы ко двору в нынешней западной литературе, с ее толерантными ценностями. Он, как мало кто, повлиял на развитее этого жанра во всем мире. Но при этом он остается одним из самых противоречивых писателей прошлого века.

Самая яркая звезда

«Писательства не обязательно надо стыдиться. Занимайтесь им за закрытыми дверями — и вымойте потом руки», — говорил Роберт Энсон Хайнлайн, человек, которого называли «деканом писателей-фантастов». Это высказывание цинично лишь на первый взгляд. А на второй — так может сказать любой писатель, знающий, что его работа дело неблагодарное, порой вызывающее стыд, но лично для писателя неизбежное, как некое естественное отправление. Сказать-то может, но, скорее всего, не скажет. Ибо чтобы честно сказать такое, нужно быть Хайнлайном, никогда не смущавшимся перед необходимостью высказать то, что он полагал истиной, как бы кто к этому не отнесся.

Заметьте еще, что сказал это человек, ставший первым в США писателем-фантастом, полностью жившим на средства от своего труда. Так что профессионалу виднее. Тем более профессионалу такого уровня — ярчайшей звезде в плеяде, явившейся благодаря Джону Кэмпбеллу, отцу золотого века фантастики, редактору знаменитого журнала Astounding. Из созвездия открытых им имен часто выделяют «Большую тройку»: Артур Кларк, Айзек Азимов и — Хайнлайн. При этом два первых признавали третьего величайшим из них.

— Роберт Энсон Хайнлайн — один из лидеров мировой научной фантастики, или, как сейчас модно говорить, мэтр. Его мастерство переоценить невозможно, а вклад в фантастику в целом огромен. Мало найдется фигур, по значимости сравнимых с мистером Хайнлайном. Современному читателю наверняка первым на ум придет роман, по которому Паулем Верховеном был снят знаменитый «Звездный десант». Однако Роберт Энсон — автор еще великого множества историй, — сказал для «СМ» писатель-фантаст Григорий Неделько.

И дело даже не в объеме написанного и не в ожерелье престижных литературных премий. Хайнлайн оказал такое влияние на современную фантастику, какого, кажется, не оказал никто. Можно сказать, вся блестящая англо-американская, а шире — вся западная, а еще шире — и вся мировая фантастика вышли из него, как русская литература из гоголевской «Шинели».

К слову, о русской литературе, точнее, о русской фантастике. Казалось бы, Хайнлайн повлиял на нее минимально. Ведь, скажем, широкий читатель в СССР из упомянутой «Большой тройки» прекрасно знал Кларка и Азимова, а о Хайнлайне имел весьма отдаленное представление. Потому что, побывав в СССР, Роберт Энсон вернулся оттуда убежденным антикоммунистом и, как у него водилось, нисколько эту свою позицию не скрывал. Ну и в результате был в СССР непубликуемым автором. Однако братья Стругацкие, повлиявшие на российскую фантастику примерно так же, как Хайнлайн на западную, читали его в оригинале. И через них его творчество воздействовало на его коллег за «железным занавесом».

Если же говорить о его конкретном вкладе в жанр, за что там ни схватишься, везде он. Первый роман о пришельцах-паразитах — он. Окончательное оформление столь популярного сегодня постапокалипсиса, причем нескольких его разновидностей, — он. Космические авантюристы — он. Звездные войны — он... Легче вспомнить, в каком поджанре фантастики Хайнлайн не первенствовал. Даже фэнтези писал.

— Возможно, он единственный из авторов, кому удалось сочетать в своих произведениях в нужных пропорциях фантастичность, психологизм и приключения. За что он повсеместно любим читателями самых разных возрастов: от взрывных подростков до убеленных сединами мудрецов, — говорит Григорий Неделько.

Ему было что сказать

Во многом, конечно, этакое разнообразие было продиктовано насущными нуждами. Например, непревзойденным мастером юношеской приключенческой фантастики Хайнлайн стал не по своей воле. Просто, когда он наконец нашел постоянного издателя для крупных вещей, тот выделил ему именно линейку молодежной фантастики. Вот и родились «Будет скафандр — будут и путешествия», «Гражданин Галактики», «Тоннель в небе» и другие шедевры.

Все его биографии с его же слов сообщают, что писать он начал ради денег. Ну, не получилась военная карьера: блестящий выпускник Военно-морской академии вынужден был покинуть военную службу из-за туберкулеза. Ради заработка занимался всем, от недвижимости до политики. Мол, поджимали сроки выплаты процентов по ипотеке, а тут наткнулся на объявление, что журнал покупает рассказы по 50 долларов за штуку…

Но на самом деле писать рассказы он начал гораздо раньше. Просто ему было что сказать людям. Когда материальная сторона его жизни стала устойчивой, проза Хайнлайна приобретает глубокую философичность. Но она есть и в любом его произведении, даже в ранних, даже с самым динамичным сюжетом.

— Не хочется говорить банальностей, но тут они как нельзя кстати, поскольку Хайнлайн — это не просто творчество. Это философия и мировоззрение. И за успехи, новаторство и прозрение в текстах ему будут признательны, наверное, всегда... Но почему «наверное», ведь доля уверенности в вышесказанных словах достаточно высока? Ну, просто никому из нас не дано заранее узнать, какой век и какая часть славы нам отпущена, — говорит Григорий Неделько.

Парадоксов друг

Но вот с мировоззрением Хайнлайна есть проблемы — имеют место парадоксы. Социалист, но антикоммунист. Либертарианец, но консерватор. Его «Звездный десант» либералы до сих пор поносят как образец милитаризма и чуть ли не фашизма. А написанный одновременно «Чужак в чужой стране» стал одной из культовых книг хиппи и прочих бунтарей против традиционного уклада. Многие считают «Свободное владение Фарнхэма» махровым расизмом, а другие наоборот — антирасистским произведением, написанным «от противного». Феминистки обливают Хайнлайна презрением за оду патриархату, но в супербрутальном «Звездном десанте» женщины командуют на войне мужчинами… И так далее.

Кажущаяся противоречивость Хайналйна — от ясного осознания всей сложности мира и попыток отобразить его таким, каков он есть, без подыгрывания той или иной идеологии. Да, конечно, по большей части он был правым консерватором. В конце концов, родился и воспитывался в традиционалистском «библейском поясе» США. И его политическая эволюция шла слева направо, от Генри Уоллеса к Барри Голдуотеру, от демократов к республиканцам. Однако интеллектуальная честность и чисто американский культ свободы частенько заставляли его вырываться из этой парадигмы. Но сейчас он был бы не ко двору в системе нынешних западных ценностей — никакой толерантности, никакого пацифизма.

Кстати, о пацифизме. «Пацифизм — это сомнительного свойства доктрина, пользуясь которой человек пользуется благами, предоставляемыми ему обществом, не желая за них платить, да еще претендует за свою нечестность на терновый венок мученика… Жизнь принадлежит тем, кто не боится ее потерять», — говорит один из героев Хайнлайна. Это, несомненно, было и мнением автора, бывшего военного моряка.

Живи Хайнлайн в наши дни, наверное, мы бы считали его противником. Ведь он был безусловным патриотом своей страны, которая сейчас пребывает в конфликте с нашей. Но сейчас, когда его имя давно уже сияет в истории литературы, мы можем поучиться у него патриотизму. Причем патриотизму не только своей страны, но и планеты. Поскольку на самом деле он всегда стоял на стороне человечества.

Он прожил долгую жизнь и умер на вершине писательского успеха, в славе и почете. 

— Хайнлайн еще при жизни доказал, что достоин своих наград и удач, а после смерти, которая для любого хорошего человека безвременна, народная любовь к нему только выросла, — уверен Григорий Неделько.

Дата публикации: 21 мая 2018