Имя мадам Помпадур стало синонимом понятия «королевская фаворитка»

Они сумели проскользнуть в королевскую постель, а самые одаренные, самые красивые — даже завоевать официальное место при дворе. Но большинство из них, этих «вторых жен», дорого заплатили за свою победу над королевой.

КОЛЕСО ФОРТУНЫ

С их помощью короли, которых женили из политических соображений, доказывали свою мужскую состоятельность. Со времен самой первой, Агнесс Сорель, разбудившей чувства холодного Карла VII, и до последней, мадам Дюбарри, настоящей продажной женщины, они наносили публичное оскорбление королеве, вынужденной терпеть присутствие официальных любовниц. Одни были лишь мимолетными звездочками на королевском ложе, другие имели влияние столь важное, каким не обладала сама королева. Диана де Пуатье была настоящим премьер-министром при Генрихе II; Помпадур в течение 14 лет сохраняла статус фаворитки, даже после того, как сексуальная связь с Людовиком XVI прекратилась. Она сама поставляла ему «свежее мясо».

Их мужья были более-менее снисходительны — все-таки рога им наставлял сам король. Порой в этой суете рождались дети, но в каких условиях! Через полчаса после родов Луиза де Лавальер, любовница Людовика XV, велела унести ребенка и принимала у себя за ужином толпу придворных. При жизни этого монарха любовниц приветствовали как забавное доказательство мужской полноценности суверена.

В век Просвещения отношение к ним изменилось — они стали, напротив, демонстрацией королевской слабости. Многие из этих женщин были отравлены или окончили жизнь в монастыре; большинство, некогда вознесенные до небес, ощутили, как колесо Фортуны раздавило их со всей жестокостью. Дюбарри, последняя из фавориток, в 1794 году умерла на гильотине. Символично…

ПОЧТИ КОРОЛЕВА

В феврале 1599 года Генрих IV пообещал Габриэль д’Эстре жениться на ней в первое воскресенье после Пасхи. Впервые любовница короля должна была стать королевой! В 1588 году любвеобильный монарх уже крестил третьего ребенка, которого ему родила Габриэль, с королевской пышностью — с герольдами и звуками труб, приличествующими «Сыну Франции». В 1590-м он выдал ее замуж за Николя де Лианкура, но мужа, восставшего против такой «чести», объявили импотентом, чтобы Габриэль обрела свободу.

В 1599 году Габриэль торжествовала: она наконец выйдет замуж за своего старого волокиту! Но министр Сюлли и советники короля не отступали: пылкий Генрих обязан был жениться на Марии Медичи, чтобы Франции были прощены огромные долги перед флорентийскими банкирами. Габриэль уже выбрала платье из пурпурного бархата — цвета королев, Генрих IV тоже хотел верить в лучшее, но его духовник убедил короля отослать свою дульцинею. На восьмом месяце беременности ее поселили в Париже у финансиста Себастьяна Заме, по странному совпадению, друга дома Медичи. Однажды за ужином лимон показался Габриэль странно горьким. Она почувствовала схватки, но ребенок родился мертвым.

Обезображенная горем, прекрасная Габриэль испустила дух вдали от своего обожаемого короля, но в присутствии враждебной толпы, которую впустили в особняк. Жестокая ирония: она скончалась публично, как положено королеве. Габриэль была в двух шагах от рая, но умерла в аду.

ПРЕДАННАЯ ОДЕТТА

Король Карл VI был безумен, и его жена Изабелла Баварская — мать 12 детей — устав от побоев сумасшедшего монарха, нашла решение. Юная и свежая Одетта стала первой и единственной фавориткой короля, которую назначила сама законная супруга. Проникнув в королевскую спальню, она принимала на себя удары вместо Изабеллы. Назначенная психиатрической сиделкой, она даже переодевалась в одежды королевы, чтобы больной король не заметил обмана. Только Одетта — воплощенная доброта и нежность — была способна привести в чувство безрассудного короля. Она придумывала игры, чтобы развлечь его. Она разработала стратегию, чтобы заставить монарха мыться: переодетые чертями слуги бросались на него, и слишком перепуганный, чтобы сопротивляться, Карл VI позволял привести себя в человеческий облик. К сожалению, любовницу-сиделку никто не поблагодарил: после 15 лет беспрерывной верной службы Одетта де Шандивер умерла в крайней нужде.

УЗНИЦА ФРАНСУАЗА

Прослышав о красоте дамы Франсуазы, живущей в отдаленном замке в Бретани, король Франциск I, первый монарх, коллекционировавший любовниц, буквально перевернул землю и небо, чтобы заманить ее ко двору. Но муж красавицы, правитель Бретани и большой ревнивец, запер жену в Шатобриане, чтобы быть уверенным, что лишь он будет единственным, кто позволит ей двинуться с места. Он велел изготовить кольцо, прилагавшееся к каждому его письму, в котором он призывал ее ко двору.

Но ничто не могло остановить короля! Франциск I велел одному слуге выкрасть кольцо, сделал копию и сумел наконец выманить Франсуазу к себе. Он любил ее десять лет, прежде чем вернуть мужу. Но тот, чтобы наказать жену, запер ее в черной комнате. Этого ему показалось мало, и он приказал перерезать ей вены. Король может наставить ему рога, но пусть Его Величество знает, кто вправе наказать ту, что сделала его рогоносцем.

КАМИЛЛА ФРАНЦУЗСКОГО ДВОРА

Пьер Брантом, хронист королевского двора, в своей книге «Жизнь знаменитых дам» описывает такую сцену: «Она увидела женщину, очень красивую, которая осыпала своего любовника ласками, нежностями и шалостями, и он отвечал ей тем же, да так, что оба упали с кровати». Любовником был Генрих II, очень красивой дамой — Диана де Пуатье, а той, что смотрела в замочную скважину, — законная супруга короля Екатерина Медичи, старавшаяся узнать, чем Диана столько лет околдовывала ее мужа.

Драма Генриха II и Дианы де Пуатье чем-то напоминает историю принца Чарльза и Камиллы Паркер-Боулз. В 1530 году 11-летний Анри уже сражался за Диану на одном из королевских турниров. В 17 лет он стал мужчиной в объятиях той, которая к тому времени стала вдовой. Диане тогда было 36 лет. Она уже начала отчаянную войну с огорчительными приметами возраста. Ледяные ванны, физические упражнения, режим, уход за кожей… Похоже, она добилась своей цели, потому что, взойдя на трон в 1547 году, король сплел на своем гербе свои инициалы с инициалами любимой женщины. Все время правления своего мужа Екатерина Медичи «грызла удила» — до того турнира в 1559-м, когда король нанес ей последнее оскорбление, вновь сражаясь под цветами Дианы. Роковой удар в глаз отправил его к праотцам. Екатерина немедленно отобрала у Дианы замок Шенонсо и все драгоценности, подаренные королем.

МАТЬ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ

После смерти Габриэль д’Эстре Генрих IV пребывал в печали, и приближенные, желая развеять тоску монарха, представили ему очаровательную Генриетту д’Антраг. Он влюбился. Молодая женщина была дочерью фаворитки Карла IX Мари Туше, с такой нежностью изображенной Александром Дюма в «Королеве Марго».

Красотка многого требовала в обмен на свою честь: сто тысяч экю, замок Верней и письменное обещание короля сделать ее королевой, если она родит ему ребенка мужского пола через год. Но не повезло: когда она готова была родить сына, в спальню ударила молния. Дитя родилось мертвым. Она проиграла и взъярилась еще больше оттого, что Генрих только что вступил в брак с Марией Медичи. Сцена, которую она устроила королю, вошла в историю.

Но вот она снова беременна — и в одно время с королевой. Рассказывали, что король «расстарался» в одну и ту же ночь, примчавшись во весь опор к любовнице из спальни супруги. Мария Медичи победила в этой гонке и произвела на свет Людовика XIII. При знакомстве Генриетта едва удостоила небрежным реверансом королеву, которую презрительно называла «банкиршей», и Генриху пришлось заставить ее поцеловать край платья Марии. Неукротимая Генриетта продолжала, однако, называть незаконорожденными детей своей соперницы, пока король, пионер в деле воссоединения семьи, не собрал в детской в Сен-Жермен и законных детей, и детей маркизы — настоящих бастардов.

ПЯТЬ СЕСТЕР ДЛЯ ОДНОГО КОРОЛЯ

Людовик XV определенно ценил семейные узы — он спал с пятью сестрами Майи-Нель, которые по материнской линии были праправнучками кардинала Мазарини. Первой приручила робкого короля старшая из сестер, Луиза. Потом у нее возникла неудачная мысль представить ко двору вторую сестру, Полин. Людовик, которого это приключение быстро развратило, решился на «брак втроем». Чтобы соблюсти приличия, он устроил Полин мужа, маркиза Вентимилле. В вечер свадьбы он оказал маркизу честь и не только сам подал ему ночную рубашку, но и заменил его в алькове. Но Полин, забеременев от короля, умерла при родах в Версале. Король не мог находиться под одной крышей с покойной, тело красавицы увезли в замок Виллеруа и бросили без присмотра. Ненавидевший королевских любовниц «добрый народ» надругался над трупом.

Но этот ужас не испугал Мари-Анн, очередную сестру, которая тут же заняла место умершей. Она была совсем не против, чтобы и две самые младшие сестры иногда развлекали Людовика, но, как самая честолюбивая, открыто появлялась с рядом с королем и даже сопровождала его на войну. Ради приличий они жили в разных домах, но соединенных общими галереями.

ВЕРСАЛЬСКАЯ ДЕВУШКА ПО ВЫЗОВУ

Второй после Помпадур мещанкой, добравшейся, к ужасу придворных, до постели короля, стала мадам Дюбарри. Жанна Бекю по прозвищу Ангел, более известная как Дюбарри, была лотарингской проституткой, бывшей ученицей парикмахера. Ее покровитель Жан Батист Дюбарри выдал ее замуж за своего брата, и она «прошла школу» в высшем обществе, которое осталось весьма довольно ее услугами.

Герцог де Ришелье вспомнил о ней, чтобы оживить чувства 59-летнего Людовика XV. Но чтобы ввести в Версаль эту профессионалку, надо было уговорить Лебеля, королевского камердинера, мажордома и организатора монарших удовольствий. Ришелье преуспел в этом, и король привязался до самой смерти к этой женщине низкого происхождения.

Она обладала вкусом, создала собственный стиль и получила голову Шуазеля, первого министра, который ее ненавидел. Народ питал к Дюбарри сходные чувства за ее расточительность, а аристократия тем временем наслаждалась «Анекдотами о графине Дюбарри», анонимным порнографическим бестселлером 1775 года. После смерти Людовика XV ее изгнали в монастырь Понт-о-Дам, где с ней обращались как с преступницей, пока Людовик XVI не отдал ей свой замок Лувесьен. Именно там обезглавили эту дочь народа, которая символизировала «горизонтальное сотрудничество» с тиранами.

ЕДИНСТВЕННЫЙ БРАК ПО ЛЮБВИ

А что же королевы? Отстраненные от власти, унижаемые неверностью мужей, они имели лишь право молчать и рожать детей.

Король-холостяк — это было немыслимо! Монарх обязан был жениться и иметь детей как можно скорей, даже если он был очень юн: непрерывность династии — вот что было главным, и единственная функция королевы заключалась в том, чтобы дать королю наследника. С XIV века, со дня принятия салических законов о престолонаследии, женщина не могла не только править сама, но и передавать наследникам свои владения.

Вообще до начала XVI века королевских невест выбирали исключительно по тому, какие земли они принесут короне. Например, Анна Бретонская, став королевой, присоединила к стране провинцию Бретань.

Но она была последней, кто сделал Франции подобный подарок, поскольку иностранные монархи были недовольны этими «брачными захватами». С тех пор в брачном контракте оговаривалось, что будущая королева приносит приданое, но отказывается от прав на владения своих предков. С тех пор королевский брак стал чисто политической и дипломатической акцией. Он скреплял договоры и облегчал примирение после войн.

Помимо этого, дипломатов, ведших переговоры о браке, весьма заботила способность девушки родить ребенка. Они были далеки от скромности, выпытывая, с какого возраста и с какой регулярностью у невесты происходят месячные. Если у ее матери было много детей, они делали вывод о наследственной плодовитости. Дочери Марии-Терезии Австрийской поэтому пользовались «спросом» у иностранных дворов, ведь сама она родила 16 детей. А еще невесте полагалось хорошо выглядеть…

О своем женихе девушка не знала почти ничего, но мечтала о мужчине своего возраста. Мария-Терезия была в восторге от замужества с Людовиком XIV, ведь они были ровесниками, она знала его по портретам — и по портретам влюбилась. Зато Мария Медичи очень горевала, что должна выйти за Генриха IV, уже изрядно потрепанного.

Король понимал, что на картинах его суженая приукрашена — портреты обычно льстили оригиналу. Людовик XIV был сильно разочарован, увидев Марию-Терезию. Но к моменту личной встречи политические решения зашли слишком далеко, и монарх уже не мог отказаться. Иначе иностранному двору было бы нанесено страшное оскорбление.

Вступавшие в брак часто находились в той или иной степени родства. Браки между двоюродными братом и сестрой вообще-то запрещались церковью, но Рим для сильных мира сего делал исключение. В этом таился большой генетический риск. Так, династия Габсбургов имела большой процент единокровных браков. Во Франции, напротив, лишь Франциск I был кузеном своей жены. Генрих IV происходил от другой ветви, и Мария Лещинская влила свежую кровь.

Известен только один случай брака по любви. Как ни странно, влюбленным монархом оказался Генрих III, которого его враги из Католической лиги изображали чудовищным распутником и исчадием ада. Он отверг всех принцесс, которых сватала ему мать Екатерина Медичи, и женился на Луизе Лотарингской, которую увидел случайно. Герцогиня не была особой королевской крови, зато отличалась красотой и нежностью. Это был выбор по любви — уникальный случай в истории монархии.

К несчастью, у Луизы был выкидыш, и она не могла иметь детей. Ни лечение, ни паломничества супругов не помогли. Но она была моральной опорой для короля: с Луизой он советовался, прежде чем поддержать протестанта Генриха IV как будущего претендента на трон. Когда Генриха III убил монах Жак Клеман, королева была безутешна. Она погрузилась в скорбь и сделала замок Шенонсо памятником почившему супругу, убрав его черными тканями.

ДОЛЯ КОРОЛЕВЫ

Часто эти устроенные браки не достигали своей цели. Екатерина Медичи была «неудачным приобретением»: четырнадцатилетняя девочка, небогатая, очень некрасивая, она была полезна двору лишь тем, что была племянницей Папы римского, а Франциск I, мечтавший покорить итальянцев, рассчитывал на его поддержку. Выйдя замуж за Генриха II, второго сына короля, она почти не имела надежд когда-нибудь взойти на трон. К тому же, Папа через год умер. Теперь у нее не было вовсе никакой ценности… Разъяренный король высказался изящно: «Я взял эту девчонку в чем мать родила». Десять лет она была бездетна, и над ней даже висела угроза расторжения брака. Зато, едва речь зашла о свадьбе, она стала упорно учить французский, быстро освоила его и говорила прекрасно.

Бедным принцессам вообще полагалось офранцузиться как можно скорее. Их изолировали от прежнего окружения, поскольку такие браки обычно скрепляли перемирия после войн, и родная страна всегда подозревалась в стремлении манипулировать королевой.

Как только девушки переезжали границу, их переодевали по французской моде и просили свиту повернуть назад. Они были разлучены с теми, кого любили, и вступали в незнакомую жизнь без тех, с кем могли говорить на родном языке. Это было жестоко.

Ни о какой политической власти для королевы не было и речи — во всяком случае, при жизни короля. Она была всего лишь персонажем, так как королевская чета служила образцом: король олицетворял суровость и властность, королева — домашние обязанности. На ее плечи ложилась вся благотворительная деятельность. В этом смысле современные первые леди недалеко ушли! Королева должна была проводить свое время в посещении церквей и монастырей, заботиться о больницах… Чем больше разрастался двор, тем сильнее ее вынуждали к постоянному присутствию, к публичности. Ей полагалось блистать, одеваться в тяжелую парчу, украшать себя драгоценностями и быть величественной. Эту роль прекрасной идиотки не выносила Мария-Антуанетта.

Кроме того, королева должна была уметь говорить, поддерживать беседу, иметь словечко для каждого придворного. Анна Австрийская в этом не имела себе равных. Позже, начиная с XVI века, королевы начали заниматься организацией развлечений двора.

Женившись по расчету, король не утруждал себя соблюдением супружеской верности. Большинство французских королей были неутомимы в погоне за чувственными наслаждениями, и не все королевы относились к этому спокойно. Особенно страдала Екатерина Медичи. Ведь Диана была старше короля на двадцать лет, и она не только заправляла всем двором, но, в довершение ко всему, посылала короля в спальню королевы исполнять супружеский долг и зачинать наследников. Екатерина терпела, но овдовев, отплатила за все.

Похождения Людовика XIV заставляли плакать Марию-Терезу. «Эта стерррва меня уморррит!» — со своим ужасным испанским акцентом говорила она о мадам Монтеспан. Но Людовик, несмотря на множество любовниц, все же считал долгом вежливости каждую ночь возвращаться в спальню королевы. Правда, весь двор посмеивался над его объяснениями причин опоздания.

А королевы? Королева Марго закатывала Генриху скандалы и обманывала его, но лишь когда он еще был принцем Наваррским. Знаменитая история Анны Австрийской и герцога Бэкингема была лишь флиртом от скуки, и дальше дело не зашло. Мария-Антуанетта слыла кокеткой и обожала комплименты, она бывала порой неосторожна, но ничто не говорит о том, что она изменяла Людовику XVI. Граф Ферзен появился уже накануне революции.

Если королевы когда и изменяли своим мужьям, то лишь в Средние века.

В дальнейшем у них не было такой возможности. Немыслимо! Династия священна! Не должно было быть и тени сомнения в законорожденности детей. К тому же королевы постоянно находились под наблюдением. Забота о чистоте династии стала настолько навязчивой идеей, что у королев не только не было ни минуты уединения, но и рожать они были вынуждены в присутствии придворных — так велик был страх, что ребенка подменят.

Вокруг толпился весь двор — братья, кузены, принцы крови. Первые роды Марии-Антуанетты происходили при таком скоплении народа, что она стала задыхаться и пришлось открыть окно.

Добрый Генрих IV даже не понимал, насколько такое положение унизительно для женщины. Когда наступил решающий момент, он уговаривал измученную Марию Медичи: «Кричите, моя милая, кричите, вам станет легче!»

Естественно, после первого такого опыта бедные королевы старались поднять тревогу как можно позже, чтобы не оставалось времени никого предупредить.

Но вот венценосный супруг умирает, а сын еще мал. И тут королева наконец обретает полноту власти, но лишь как регентша. Она не может командовать войсками, ее всегда сопровождает брат или кузен короля (отношения с которым, как правило, плохие). Как регентша более всего известна Екатерина Медичи, но ее правление длилось совсем недолго. Чтобы ограничить регентство, еще Карл V объявил, что король достигает совершеннолетия в 13 лет. Но Екатерина уже держала своих сыновей в ежовых рукавицах и так превосходила их по уму, что, даже когда они становились королями, ее влияние не ослабевало. Вот это и была настоящая власть — через сыновей…

Дата публикации: 28 марта 2013