Предположительный портрет Джакомо Казановы, приписываемый кисти Франческо Наричи

Трудно представить себе человека, который не знал бы имени Джакомо Джироламо Казановы. Имя это давно уже стало нарицательным, когда речь идет о любовных приключениях. Хотя на самом деле его обладатель был не только любимцем женщин, но еще и писателем, переводчиком и историком, а также азартным игроком, алхимиком и членом тайных обществ.

Будущий герой-любовник родился 2 апреля 1725 года в Венеции. Оба его родителя были из актерской среды: отец, Гаэтано Джузеппе Казанова, был танцовщиком, а мать, Джанетта Фарусси, — театральной актрисой. Джакомо Джироламо был их первым ребенком, а в следующие годы у них родились еще трое сыновей и две дочери. При этом Джанетта больше любила блистать на сцене, чем заниматься детьми, так что за ними чаще присматривали другие родственники.

Когда Джакомо было восемь лет, его отец умер, а вскоре после этого театральная труппа его матери уехала на гастроли по Европе. Детей взяла под свою опеку бабушка, Марция Балдиссера. Старший из ее внуков был довольно болезненным ребенком, у него часто шла кровь из носа, и однажды Марция отвела его к местной знахарке, которая устроила целый спектакль, изображая разные магические способы лечения. Вылечить ребенка таким образом не удалось, но ритуалы, которые проводила колдунья, и живущие в ее доме многочисленные черные кошки произвели на него огромное впечатление. Став взрослым, он всю жизнь будет интересоваться всевозможной «магией», а также способами мошенничать с ее помощью.

Чтобы все-таки избавить ребенка от кровотечений, его отправили в пансион в Падую, город с совсем другим климатом, и там Джакомо действительно поправился. Но условия в пансионе были очень тяжелыми, и мальчик, обиженный на то, что его отослали из дома, стал просить бабушку отдать его на попечение одного их знакомого, аббата Гоцци, который еще до отъезда учил его разным наукам и игре на скрипке. Аббат взял его в свою семью и продолжил его обучение, и уже в двенадцать лет талантливый подросток смог поступить в Падуанский университет. Гоцци рассчитывал, что его воспитанник выучится на юриста, но сам Джакомо, хоть и получил диплом, не испытывал к этой работе ни малейшей симпатии. Тем не менее он некоторое время работал церковным юристом, а затем поступил в духовную семинарию на острове Мурано, после которой устроился на должность секретаря к кардиналу Трояно Аквавиве д’Арагону.

В те годы юный Джакомо Казанова был очень красив, высок ростом и прекрасно сложен, а кроме того, в его внешности была своеобразная изюминка — он был очень смуглым, словно среди его предков имелись чернокожие. Он редко улыбался, но зато умел так рассказывать разные смешные истории, что его слушатели хохотали до упаду. В то же время молодой человек мог поддержать и серьезную беседу на любую тему. Так что неудивительно, что такой очаровательный во всех отношениях молодой священник постоянно кружил головы прихожанкам. После каждой службы, которую он проводил вместе с кардиналом, Казанова обнаруживал в своей сумке целый ворох любовных посланий. И вскоре выяснилось, что он не оставлял эти записки без ответа: кардинал застал его обнимающимся и целующимся с одной из влюбленных в него женщин. Мало того — выяснилось, что Джакомо еще и помогал другому кардиналу тайно встречаться с любовницей. В результате с церковной карьерой молодому человеку пришлось распрощаться.

После этого Казанова купил патент офицера и отправился служить на остров Корфу. Армейская жизнь показалась ему ужасно скучной — единственным развлечением там были карточные игры, и именно тогда молодой человек пристрастился к игре «Фараон», в которой поначалу проигрывал почти все свое жалованье. Однако постепенно он набрался опыта, стал все чаще выигрывать, и ему пришла в голову мысль о том, что он мог бы зарабатывать на жизнь именно так.

Джакомо продал свою офицерскую должность и вернулся в Венецию, но стать профессиональным карточным игроком ему не удалось — он в очередной раз проигрался и устроился скрипачом в оркестр театра Сан-Самуэле. В свободное от работы время он вместе с другими музыкантами и актерами бродил по всевозможным злачным местам, играл в карты, устраивал разные розыгрыши — в общем, развлекался, как мог.

Первый покровитель, он же учитель магии

Случай свел Казанову с пожилым венецианским сенатором Джованни ди Маттео Брагадином, который впоследствии долгое время оказывал ему свое покровительство. Джакомо увидел, как сенатор обронил письмо, и отдал его ему. Они разговорились и сели вместе в гондолу, и там, по пути домой, Брагадину стало плохо, — по всей видимости, с ним случился не очень сильный инсульт. Казанова довез его до дома, позвал врачей и остался ухаживать за стариком. Благодаря его стараниям, сенатор поправился и приютил у себя своего спасителя — не только из чувства благодарности, но и потому, что видел в нем посланника каких-то таинственных сил, в которые он серьезно верил.

Брагадин и двое его друзей интересовались каббалистикой и стали обучать ей Казанову, у которого тоже имелся интерес к разного рода магии. Так прошло три года, в течение которых Джакомо продолжал также развлекаться с женщинами и ввязываться в скандалы, на что его покровитель великодушно закрывал глаза. Между тем пострадавшие от «магических» проделок Джакомо стали жаловаться на него властям. Какое-то время ему удавалось уходить от ответственности, но в конце концов представители правосудия заинтересовались им всерьез, и он был вынужден бежать из Свободного города.

Джакомо побывал во многих итальянских городах, где то выигрывал в карты большие суммы денег, то проигрывал и оставался без гроша в кармане и при этом не переставал заводить все новые романы с женщинами. После очередного крупного выигрыша он поехал во Францию и в Лионе вступил в местное масонское общество — оно привлекло его своими тайными ритуалами, но после вступления он еще и сумел завязать полезные знакомства со многими его членами. Затем Джакомо двинулся дальше, в Париж, и по дороге туда познакомился с членами ордена Розы и Креста. Перед ним снова были люди, проводящие таинственные ритуалы и занимающиеся всякой мистикой, — устоять против того, чтобы не вступить и в это общество, любопытный венецианец не смог.

Из Парижа Казанове пришлось бежать по той же причине, что и из Венеции: полицию заинтересовали его многочисленные любовные похождения и участие в разных аферах, связанных с магическими ритуалами. Правда, иногда, в свободное время между разными авантюрами, Джакомо занимался и творчеством: например, он перевел с французского языка на итальянский пьесу Луи де Каюзака «Зороастр».

Из Парижа Джакомо уехал в Дрезден, где в это время выступала труппа его матери. Повидавшись с ней, он отправился дальше путешествовать по Германии и Австрии. В эти годы Казанова написал две пьесы — «Фессалийки, или Арлекин на шабаше» и «Молюккеида», которая впоследствии была, к сожалению, утеряна.

На зависть графу Монте-Кристо

В 1753 году Джакомо вернулся в Венецию, но его покровитель Брагадин сразу же велел ему снова уехать, так как за время его путешествий полиция собрала на него огромное досье, содержание которого напоминало приключенческий роман. Впрочем, уехать Казанова не успел — на следующий день его арестовали и заключили в так называемую «свинцовую тюрьму», известную тем, что из нее ни разу не удалось сбежать ни одному узнику. Эта тюрьма со свинцовой крышей находилась в здании Дворца дожей, и в нее заключались политические преступники, а также люди высокого положения.

Поначалу Джакомо оказался в самой худшей из камер, тесной и страшно нагревающейся от солнца, но вскоре сенатор Брагадин выхлопотал ему перевод в камеру с более-менее приличными условиями, а также разрешение на прогулки в тюремном дворе. Во время одной из прогулок Казанова сумел незаметно подобрать и пронести в камеру кусок черного мрамора и обломок железного прута. В камере он две недели натачивал этот прут камнем, а затем стал пробивать его острым концом деревянный пол под кроватью. Узнику было известно, что этажом ниже под его камерой находится кабинет одного из инквизиторов, и он рассчитывал сбежать туда во время карнавала, когда хозяин кабинета точно будет отсутствовать. И ему почти удалось осуществить этот план — но в последний момент случилось непредвиденное.

До карнавала оставалось три дня, пол был пробит почти насквозь — и тут Казанове объявили, что ему смягчают условия содержания и переводят его в более просторную камеру с окном. Джакомо пытался убедить тюремщиков, что его все устраивает в той камере, где он живет, но он не мог возражать против перевода слишком настойчиво, чтобы не вызвать подозрений, и его увели в другое помещение. Молодой заключенный был в полном отчаянии, но у него хватило силы воли взять себя в руки, успокоиться и решить начать все сначала. Он сумел прихватить с собой из старой камеры отточенный прут, а значит, у него по-прежнему был шанс проделать им выход наружу.

Джакомо познакомился с заключенным в соседней камере опальным священником по фамилии Бальби. Из этой камеры можно было выбраться на крышу, и товарищи по несчастью вместе пробили дыру в общей стене, через которую Казанова перебрался к соседу, после чего они продырявили потолок и, сдвинув свинцовую плиту, лежащую на крыше, оказались на свободе. Это был первый в истории побег из «свинцовой тюрьмы», которым Джакомо гордился всю жизнь и который он позже описал в своих мемуарах.

Новые путешествия

Покинув Венецию, Казанова и его сообщник расстались. Путь Джакомо снова лежал в Париж, жители которого встретили его с полным восторгом. Там он нашел себе нового покровителя — министра иностранных дел Франции Франсуа Иоакима Пьера де Берни. Тот несколько раз давал ему тайные поручения, с которыми Джакомо ездил в другие города и страны, — например, он посетил город Дюнкерк, чтобы подробно описать стоящие там на рейде корабли, за что министр щедро заплатил ему. В это же время Казанова пытался заниматься торговлей, но эта сфера деятельности чаще приносила ему неудачи, поэтому вскоре он вернулся к «профессии» мага и оккультиста. Изображая алхимика, способного исцелить любую болезнь и сделать из нескольких маленьких бриллиантов один большой, он одурачил и заставил расстаться с крупными суммами денег многих верящих в магию аристократов. Самая крупная его «магическая» авантюра была связана с именем маркизы Жанны д’Юфре. Представившись ей специалистом по нумерологии, он убедил ее, что ей угрожают разные злые силы и что он может спасти ее от них, и в результате прибрал к рукам все ее драгоценности — в качестве платы за защиту. 

Однако сделать карьеру оккультиста Казанове помещал серьезный конкурент — граф Сен-Жермен, «умевший» превращать недрагоценные металлы в золото и не пожелавший делиться аудиторией с венецианским «коллегой». Сен-Жермен стал распространять среди высшего общества слухи о том, что Казанова — мошенник. В первую очередь этому верили не аристократы, а полиция, и в конце концов, спасаясь от Бастилии, Джакомо был вынужден снова уехать.

При этом не стоит думать, что все это время Казанова был занят только своими махинациями и романами с женщинами. Он встречался также с Вольтером и Руссо, и оба философа с удовольствием провели с ним время, общаясь на разные серьезные темы.

Последние приключения

Снабженный рекомендательными письмами к высокопоставленным русским чиновникам, Джакомо Казанова оправился в Россию и поселился в Санкт-Петербурге, в скромной квартире на Миллионной улице. Позже он опишет в своих мемуарах свои впечатления от российской столицы и расскажет о разных особенностях жизни петербуржцев, а также о встрече с княгиней Екатериной Дашковой, возглавлявшей в те годы Академию наук. Побывал Казанова и в Москве, где трижды удостоился аудиенции у императрицы Екатерины II. Однако в целом в России ему не понравилось. Поклонник культа любви, он не мог смириться с такой важной ролью женщин в обществе и весьма иронично писал о том, что в Российской империи женщины занимают места мужчин. Кроме того, Джакомо не нашел в России хорошей доходной службы, которую рассчитывал найти. В конце концов, уехал и вскоре появился в Варшаве, где его дуэль с графом Браницким наделала много шума, заставив его в очередной раз бежать. Следующей остановкой на его пути стала Вена — там Казанову обвинили в шулерстве, и ему тоже пришлось спешно покинуть город. Дальше снова был Париж, из которого его изгнали, и Испания, где он попал в тюрьму. Выйдя оттуда, Джакомо долго скитался по Италии, а потом помирился с правителями Венеции и некоторое время жил в своем родном городе.

В середине жизни Казанова почувствовал пресыщение — его уже не радовали ни «колдовские» авантюры, ни победы над женщинами. К тому же теперь в любовных делах у него все чаще случались неудачи. Его покровитель Брагадин к тому времени уже умер, но один из друзей этого старика был жив и немного помогал Джакомо финансово. Однако этих денег не хватало, и Казанова стал осведомителем венецианской инквизиции. Звучит зловеще, но на деле от него требовалось в основном просто докладывать о настроениях в городе и пересказывать, какие слухи ходят среди народа и в высшем обществе.

В 1785 году он познакомился с богемским графом Йозефом Карлом фон Вальдштейном, и тот предложил ему стать смотрителем своей обширной библиотеки. Казанова переехал в его замок Дукс на север Богемии, который и стал его последним пристанищем. Годы, проведенные в нем, стали самыми плодотворными для Джакомо в плане творчества: именно там он дописал свои мемуары под названием «История моей жизни» и перевод «Илиады» Гомера, а также создал пятитомный роман-утопию «Икозамерон» и еще несколько художественных произведений. В эти же годы он вел оживленную переписку со многими известными людьми, живущими в разных странах Европы.

4 июня 1798 года великого соблазнителя и авантюриста не стало — он умер за работой, сидя в кресле за письменным столом, и сейчас это кресло с табличкой, сообщающей о его смерти, является одним из экспонатов музея, в который превращен замок Дукс.

Любимец госпожи удачи

Главным источником дохода Джакомо были азартные игры. Еще в юности он писал, что ему надо как-то зарабатывать на жизнь и что он выбрал для этого профессию игрока. Начал он с того, что играл целую неделю без перерыва и остался без гроша в кармане, но потом, заняв немного денег, сумел отыграться. Так продолжалось и дальше: Казанову постоянно бросало из роскоши в нищету и обратно. Но чаще ему все же сопутствовала удача. О нем писали, что он «подозрительно часто пользовался благосклонностью его величества Случая во всем, что касалось азартных игр». Хотя иногда ему помогал не только случай, но и женщины. Как-то он проигрался, и одна дама, поставив на кон собственные деньги, сумела выиграть для него пятьсот золотых монет, а в другой раз, когда ему вновь изменило счастье, очередная подруга отдала ему свои бриллиантовые украшения, уговорив его продать их и отыграться.

Казанова не только играл сам — он еще и вывел азартные игры на государственный уровень, придумав и организовав первую в истории лотерею. Это было в 60-е годы XVIII века. Французский король Людовик XV испытывал финансовые затруднения, но хотел открыть военное училище для мальчиков из дворянских семей, и Джакомо, живший тогда в Париже, предложил ему устроить игру, похожую на современное «Спортлото». Все прошло блестяще: толпы желающих приобретали лотерейные билеты, и общая сумма, полученная от их продажи, составила два миллиона франков, а устроители заработали около шестисот тысяч.

Устоять было невозможно

Талант Казановы поддерживать любые разговоры и делать так, чтобы собеседнику было с ним интересно, проявлялся в полную силу, когда он обольщал женщин. Некоторым он делал изысканные комплименты, другим льстил, вокруг третьих увивался до тех пор, пока не достигал желаемого. За одной дамой он долгое время переезжал из города в город, а к другой однажды явился одетым в лакейскую ливрею и стал прислуживать ей за обедом. С теми женщинами, кого интересовали какие-либо серьезные вопросы, он вел долгие философские беседы, а одной из них даже подарил целую библиотеку. Можно ли было устоять перед таким кавалером?

У Джакомо были романы с самыми разными женщинами — от аристократок до простых служанок. Физическая близость была для него не просто одним из вариантов проведения досуга — он жил этим, относился к этому как к творчеству или как к жизненной философии. В своих мемуарах Казанова описывал случаи, когда юные девушки оказывались у него в объятиях чуть ли не через несколько минут после знакомства. Может быть, он и приукрашивал, но нечто подобное рассказывали порой и сами дамы его сердца.

Он говорил, что все его отношения с женщинами были бескорыстными, однако есть свидетельства, что порой он сначала обучал своих подруг любовным тонкостям и светским манерам, а потом знакомил их с высокопоставленными людьми — не без выгоды для себя. Тем не менее женщины были от него без ума, и похоже, что ни одна из многочисленных любовниц ни в чем его не упрекнула. По-видимому, каждой из них он давал именно то, чего она больше всего жаждала. Современным альфонсам и брачным аферистам до него очень далеко…

Дата публикации: 16 января 2018